Член Совета Федерации Асламбек Аслаханов:

– Как вы относитесь к этому скандальному инциденту?

– Я отношусь к этой истории с огорчением. По своему содержанию она аморальна. На самом деле никакой драки между чеченцами и армянами не было. Мой племянник, работник МУРа, был избит так, что на нем живого места не осталось. Есть кассета с записью произошедшего в кафе, но ее изъяла служба собственной безопасности МВД. И теперь оказывается, что в материалах дела этой пленки нет. Они объясняют, что якобы переписали эту запись на флешку, а флешка потом тоже куда-то исчезла. Абсолютно понятно, что если бы на месте моего племянника был какой-нибудь Иванов, Сидоров или Либерман, то общественные организации, такие, как «Россия для русских», не подняли бы весь этот шум. Их поддержала профсоюзная организация милиции Москвы, которая, кстати, делает немало полезного, но порой допускает перекосы, что вызывает сожаление.

– А вы вмешивались как-то в эту ситуацию? Куда-нибудь звонили?

– Конечно, нет, потому что если бы я хоть как-то вмешался, то до такого маразма бы не дошло. Там бы была совершенно другая ситуация. Я не понимаю, как возможно, чтобы люди, жили не по закону, а по понятиям. Я никак не вмешивался в дело моего племянника. Если кто-то так говорит или пишет, пусть назовет хоть одного человека, которому я звонил и просил его каким-то образом повлиять на разрешение этой ситуации. Наоборот, сейчас в мой адрес слышны обвинения, что моего племянника избили, а я даже пальцем не пошевелил, чтобы его защитить и наказать виновных. Возбуждено уголовное дело. Есть постановление следователя о том, что виновные сотрудники милиции должны содержаться под стражей. Меня удивляет то, что судья, глубоко не вникая в дело, взял и освободил их из-под стражи.

– То есть вы считаете, что сотрудники милиции, которые при задержании вашего племянника применили спецсредства, должны находиться под арестом?

– Раньше я так не считал, а теперь считаю. Я сначала думал: «Ну, ничего, наверное, эти сотрудники молодые. Теперь они сделают выводы из произошедшего. Я слышал, что всем четверым предъявили «неполное служебное соответствие». И я подумал: раз их так наказали, ну, бог с ними. Абсолютно никакой кровожадности у меня не было. Проработав в милиции 33 года, я хорошо знаю, как тяжела и неблагодарна работа в милиции, знаю, сколько приходится терпеть там оскорблений, лишений. Я никоим образом не настроен против милиции, наоборот, я всегда защищал их. Но здесь другая ситуация: эти милиционеры повели себя недостойно в отношении своего же коллеги. А ведь Мансур представился, показал свои документы. Они же оскорбляли его по национальному признаку, прекрасно понимая, что чеченцы в России – самые уязвимые граждане. Многие выходцы из Чечни по окончании учебных заведений даже с красным дипломом не могут устроиться на государственную службу. Мне известно, что некоторым выпускникам Академии экономической безопасности – чеченцам, ингушам и представителям других северокавказских народов – прямо говорят: «Не ждите, вас в правоохранительную систему никто не возьмет. Идите устраивайтесь куда-то!» Кстати, выходцы с Кавказа, которые все-таки работают в милиции, прекрасно это знают и ведут себя крайне корректно. Поверьте мне, если вы увидите какого-нибудь сотрудника правоохранительных органов, приехавшего с Кавказа или из Закавказья, который будет вести себя по-скотски по отношению к выходцам с Кавказа, то знайте, что это – оборотень.

– А как вы считаете, с чем связано то, что общественное мнение сейчас встало на защиту милиционеров, которые избили вашего племянника?

– Я думаю, что это стало возможным, потому что мой племянник, что называется, национальный кадр. Но надо же понимать, что он – сотрудник МУРа. Человек, который никогда не пил и не пьет. Когда ему провели экспертизу на наркотики и алкоголь, определили, что он чист, как стеклышко. Он просто был зверски избит. Зачем же перевирать факты (сотрудники милиции утверждают, что якобы Мансур Аслаханов размахивал пистолетом. – «НИ»), можно же было как-то поговорить: коллеги, давайте мирно разрешим все это. У руководителей ОВД «Митино», кстати, справедливая позиция, но их теперь выставляют в отрицательном свете и обвиняют в том, что они встали на сторону «чеченов». Когда такое пишут и говорят, даже не знают, что чечен – это оскорбительно. Чеченец есть чеченец, а не чечен.

– А кто обвиняет руководителей ОВД «Митино»?

– Те газеты, которым дали команду устроить шоу. И вот они начали писать в таком ключе. Весь Интернет заполнен сообщениями на эту тему. Некоторые московские милиционеры сделали заявление, что они больше не будут принимать участие в таких ситуациях, где хулиганят чеченцы и кавказцы. Извините меня, вы назовите мне место в России, где была хоть одна массовая драка и где кавказцы не получили по полной программе!

– Значит, невозможно заключить мировое соглашение между милиционерами и вашим племянником?

– Уже поздно. Это надо было сделать сразу. Если меня так будут «драконить» и дальше, то, пользуясь тем, что я заслуженный работник МВД и генерал, использую свои полномочия и буду требовать, чтобы разобрались не только с теми, кто виноват, но и с теми, кто провоцировал тех, кто писал статьи, не проверяя факты, и организовал всю эту античеченскую кампанию...

– Если этих конкретных четырех милиционеров накажут, не вызовет ли это обратную реакцию?

– Это, к сожалению, не решение проблемы. Но ведь моего племянника избили, есть свидетельские показания, есть экспертиза. Вы говорите об «обратной реакции». Что это значит? Будут воевать? Разве в Чечне не навоевались? Кстати, сотрудники российской милиции, все до единого прошли через Чечню. И вернулись оттуда с любовью и цветами. Но остался и чеченский синдром.

– Не кажется ли вам, что чеченский синдром во многом и проявляется всплеском чеченофобии?

– Да, конечно. Должно пройти время. Время – лучший лекарь.