Posted 8 ноября 2012,, 20:00

Published 8 ноября 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 05:23

Updated 8 марта, 05:23

Либерал – соленые уши

Либерал – соленые уши

8 ноября 2012, 20:00
«Новые Известия» продолжают представлять на суд читателей субъективный взгляд фоторепортеров газеты на «Объективную историю» нашей страны и мира. На неделе, когда россияне снова спорят о том, что же мы празднуем в первые дни ноября, Владимир МАШАТИН вспоминает, под какими лозунгами ходили в далеком 1990 году жители Пер

«Урал всегда в цене!» – над фотографической темой с таким названием я работал для журнала «Советский Союз» в октябре и ноябре 1990 года, делая съемки во многих уральских городах и селах. Писатель Николай Грибачев, главный редактор «главного» журнала страны, решил выпустить очередной номер, целиком посвященный экономической мощи Урала и силе «уральского характера», которые, по его мнению, смогли бы защитить СССР от всех катаклизмов и политических кризисов. Однако этот выпуск журнала так и не вышел в свет – издание закрылось, а вслед за ним «закрылся» и Советский Союз.

Перед полуторамесячной командировкой на Урал меня инструктировал сам Алексей Аджубей – редактор общественно-политического отдела журнала «Советский Союз». Алексей Иванович особо просил не забыть город Пермь – столицу российского либерализма. Он утверждал, что ростки гражданского общества в СССР зародились именно в Перми.

Город на Каме – родина знаменитого мецената Сергея Дягилева и философа Петра Струве, либеральных традиций городского управления и неформальных купеческих сообществ. В начале ХХ века свободная и независимая пермская пресса несла в народ идеи свободы и атрибуты гражданственности. Укреплению интеллектуального потенциала Перми помогло перемещение сюда во время войны ленинградских промышленных предприятий и культурных учреждений. И наконец, пермский регион был одним из крупнейших островов ГУЛАГа, куда ссылали представителей всех классов и сословий советского общества.

Не скрою: моя же информация о Перми ограничивалась знанием поговорки «пермяк – соленые уши». Согласно легенде, так стали называть жителей Пермской губернии, когда заработали соляные прииски в Соликамске. Рабочие на спине в мешках носили добытую соль, которая просыпалась им на голову – уши воспалялись, становились большими и красными.

7 ноября 1990 года я оказался на главной – Октябрьской – площади в Перми, где городская власть принимала «последний парад», посвященный очередной годовщине революции. Было ощущение, что праздник 7 Ноября превратился в поминки по советской власти и завоеваниям социализма. Многие колонны демонстрантов были озлоблены и агрессивны. Люди на площади вслух обсуждали перспективы платного обучения и лечения, отсутствие денег и желание, внезапно разбогатев, уехать куда подальше из этой проклятой страны. Страх перед зимой и голодом проявлялся в ненависти к «коммунякам» и «дерьмократам», а зачастую и к обычным прохожим.

Вслед за праздничными колоннами, как всегда официально организованными на заводах города, прошли неформальные группы демонстрантов и толпы очень рассерженных граждан. Чаще других встречались транспаранты с надписями «Ельцина – в президенты России!». Лозунги «За то, что мы без хлеба и штанов – спасибо вам, «товарищ» Чернышов!» относились к первому секретарю Пермского обкома компартии, мрачно наблюдавшему с трибун за этим разгулом гласности. Активисты ЛДПР шли с плакатами «Долой спекулятивные коммерческие магазины!». Так они требовали закрытия еще не открытых в Перми первых капиталистических торговых точек.

В конце 1990 года жители этого уральского города, как и все советские люди на просторах умирающего Союза, вот уже год жили по карточной системе распределения продуктов и предметов первой необходимости. Каждый месяц пермяки «провожали» из свободной торговли все новые виды товаров, которые раньше не были в дефиците. После масла, мяса, сыра и сгущенки с прилавков магазинов исчезли сахар, соль, спички, макароны и стиральный порошок. Все закончилось тем, что жителям Пермской области стали отказывать в Перми в покупке мужских носков – строгие продавцы требовали паспорт с городской пропиской! А покупке тюбика зубной пасты предшествовала длительная процедура оформления спецдокумента с фотографией, паспортными данными и печатью домоуправления. На исходе ХХ века советская власть стыдливо называла продуктовые карточки то «визитками», то «талонами», то «приглашениями»…

Но вернемся к 7 Ноября. Праздничные толпы демонстрантов, закончившие проход перед трибуной коммунистических вождей города, организованно переместились в бесконечную очередь в единственный на всю Пермь магазин «Колбасы» на Комсомольском проспекте. Колбасу здесь продавали целый день, а за два часа до закрытия, как я заметил, продажа вообще пошла без талонов! Мне культурно объяснили, запретив при этом фотографировать, что товар скоропортящийся и должен быть продан весь, так как до утра не доживет.

Участники демонстрации – любители хлеба и кондитерских изделий – горько пожалели о своей утренней политической активности. В тот праздничный день центральные булочные города можно было закрывать уже в полдень – магазины встречали рассерженных покупателей санитарной чистотой пустых прилавков.

Тем временем центр Перми был блокирован ОМОНом по случаю очередного «табачного бунта». Дело в том, что курильщики в знак протеста против полного исчезновения сигарет и папирос из продажи (даже по талонам!) перекрыли центр города. Курева здесь не стало с лета. Совсем! К ноябрьским праздникам гражданам удавалось купить с рук только окурки по 5–10 копеек за штуку или роскошную пол-литровую банку «бычков» за 3 рубля. И вот 7 ноября терпение у народа кончилось: давно не курящие граждане перегородили улицу Борчанинова, остановили трамваи и приготовились сражаться с милицией. Впрочем, насколько я знаю, до массовых столкновений дело тогда не дошло.

Праздничная городская картина дополнялась многочисленными «художниками» с ведрами белой краски и кистями, которые расписывали стены домов и бараков политическими лозунгами и требованиями к городским начальникам. Эти «письма к властям» никто не замазывал, и они еще долго украшали заборы, стены и даже крыши домов...

"