Защити себя сам

На юриста «Агоры» Фарита Муртазина, защищающего фигуранта «болотного» дела Артема Савелова, в областную адвокатскую палату пожаловался следователь Рустам Габдулин. Правоохранитель обвиняет Муртазина в том, что он «неоднократно целенаправленно срывал проведение следственных действий», «пытался необоснованно затянуть предварительное расследование» и «систематически не являлся на ознакомление с материалами дела». На следующей неделе палата обнародует свое решение. Скорее всего, оно будет отрицательным. «Практика по подобным инцидентам в России сложилась, и можно подчеркнуть принципиальную позицию адвокатских палат в России, которые последовательно отказывают правоохранительным органам в просьбах лишить статуса защитников», – говорится в докладе «Агоры» и «Росузника».

В ходе его подготовки правозащитники опросили 31 адвоката из нескольких регионов России. Многие из них защищали фигурантов громких уголовных дел, которые можно назвать политическими – подсудимых по делу о «массовых беспорядках» 6 мая 2012 года, участниц панк-группы Pussy Riot, оппозиционных активистов и бизнесменов. Копии доклада правозащитники направили в Генпрокуратуру, Министерство юстиции и Федеральную палату адвокатов.

За двухлетний период исследования правовые аналитики обнаружили 96 случаев воспрепятствования адвокатской деятельности со стороны представителей власти, при этом существенная часть приходится на нарушения «системные и длящиеся». Почти из сотни этих фактов 38 оказались связаны с деятельностью следователей, 51 – с деятельностью полиции и чиновников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), а семь были сопряжены с откровенным криминалом – угрозами, взломами электронной почты и аккаунтов в соцсетях, слежкой и прослушкой.

В ряде случаев правоохранители решались на провокации. Так, адвокаты Алексея Навального Вадим Кобзев и Ольга Михайлова в марте этого года чуть не стали фигурантами уголовного дела после того, как их заподозрили в «сливе» журналистам данных предварительного расследования. «Мы имели право знакомиться с этими документами. Никаких подписок мы не давали», – цитируют авторы доклада Вадима Кобзева. В итоге в возбуждении уголовного дела было отказано. Адвоката Дениса Зацепина правоохранители пытались допросить по уголовному делу, фигуранта которого он защищал. По мнению Зацепина, целью следователей было перевести его в свидетели и тем самым убрать из дела как защитника.

Сразу несколько адвокатов в беседах с правозащитниками рассказали о попытках следствия незаконно получить их конфиденциальные данные. Так, адвокату из Краснодара Марине Дубровиной в апреле удалось узнать, что после ее вступления в одно из дел, которое расследовало подразделение ФСБ, ее телефон стали прослушивать, а электронная почта была взломана. На взлом аккаунтов в почте, Skype и соцсети Facebook в мае 2012 года пожаловались адвокаты Ольга Гнездилова, Дмитрий Динзе и Светлана Сидоркина. Как уточняется в докладе, организаторы взломов до сих пор не установлены. Дмитрий Динзе вместе с коллегой Сергеем Голубком столкнулся также и с угрозами физической расправы после того, как оказал юридическую помощь ЛГБТ-активистам.

В полицейских участках и местах лишения свободы адвокаты всё чаще сталкиваются с недопусками к подзащитным. Так произошло с адвокатом Сергеем Бадамшиным, защищавшим активиста Федерации автовладельцев России (ФАР) Вадима Коровина, который отказался пропустить следовавший по встречной полосе чиновничий кортеж. Когда 24 мая Бадамшин пришел навестить Коровина в Барвихинский отдел полиции, ему объяснили, что не пускать его «распорядилось начальство». Впервые защитник встретился с Коровиным только в мировом суде, где последнему назначали административное наказание. При аналогичных обстоятельствах состоялось и личное знакомство с подзащитным адвокатов «болотного» узника Леонида Ковязина: они увиделись только в Басманном суде. Адвоката Ольгу Гнездилову отказывались пустить во 2-й Воронежский отдел полиции под двумя взаимоисключающими предлогами: сначала сообщили, что ее задержанного доверителя там якобы нет, а потом – что он не писал заявление о допуске Гнездиловой в качестве защитника. «Он и не мог этого сделать, поскольку соглашение было заключено с его женой», – поясняется в докладе. Адвокат Татьяна Соломина, добивавшаяся встречи с задержанными после акции в защиту общежития «Московского шелка», отмечает «хамство на грани угроз» со стороны одного из полицейских, который был в штатском и отказался представляться: «Орал – вы тут никто, мне плевать на адвокатов, даже если я вас сейчас взашей вытолкаю – мне ничего не будет».

Отказы же адвокату в допуске к задержанным, по утверждению авторов доклада, «заканчиваются, как правило, тем, что на следующее утро задержанные появляются в следственных органах с признательными показаниями». Так случилось с фигурантом «болотного дела» Александром Марголиным. После того как его адвокат Анна Полозова не была допущена к нему в ОВД, Марголин был допрошен в присутствии назначенного адвоката и «был готов дать признательные показания». По словам адвоката Дениса Зацепина, подобное особенно вероятно, если задержанных доставляют не в отделы полиции, а в оперативно-розыскные бюро (ОРБ): «При попытке пройти туда защитникам заявляют: «У нас режимная организация, никаких адвокатов». Как поясняет в докладе тюменский адвокат Алексей Ладин, в этих подразделениях, которые работают круглосуточно, проще всего превратить «работу с задержанным» в пытки.

Препятствий адвокатской деятельности в последние годы стало намного больше, подтверждает в беседе с «НИ» глава московской общественной наблюдательной комиссии в местах лишения свободы Валерий Борщев: «Особенно это касается МВД. Когда мы инспектируем отделы полиции, всегда слышим подобные жалобы. Именно следователи способствуют тому, что адвокатская деятельность у нас сегодня затруднена». По словам г-на Борщева, обилие подобных примеров в Москве связано с тем, что давление следственных органов в столице выше.