Posted 8 июля 2004,, 20:00
Published 8 июля 2004,, 20:00
Modified 8 марта, 09:41
Updated 8 марта, 09:41
Винил не виноват
Завод в Апрелевке был основан 95 лет назад прусским подданным Готлибом Генрихом Карлом Моллем. Купив участок земли рядом с разъездом Апрелевка, он построил первую в России фабрику по изготовлению граммофонных пластинок «Молль, Кибарт и Ко». Носить это имя молодому производству суждено было всего 7 лет. После революции завод был национализирован. 70 лет «Апрелевка» была одним из главных отечественных брендов, а заодно и действенным психотерапевтическим средством. Советские граждане сметали с прилавков буквально все – от «Царевны-лягушки» до «Битлз».
Технологический прорыв в области звукозаписи совпал с распадом СССР. В помещениях завода сегодня звучат совсем другие мелодии: здесь «куют» деньги 37 предприятий. Производят пластиковые контейнеры для хранения крови, месят макароны, варят повидло для авиационных бортпайков, мастерят мебель. В гальваническом цехе ткут носки. Музей пластинки, ютящийся в маленькой комнатушке заводского ДК, – единственное место, где все осталось нетронутым со времен процветания Всесоюзной фирмы грамзаписи «Мелодия».
Но и здесь время внесло коррективы. Старый добрый винил, если не выброшен давным-давно на помойку, пылится в чуланах и на антресолях, за ним охотятся лишь коллекционеры. В общем, это понятно. Чего решительно понять нельзя – почему уникальный Музей грампластинки в Апрелевке медленно, но верно умирает?
Экспонатам в подмосковном городке мог бы позавидовать любой крупнейший музей мира. В отдельной витрине – самая первая пластинка, выпущенная в 1910 году. Она весит почти полкило и сделана из шеллака – прессованной скорлупы крохотного жучка, обитающего в Индии. Штучный товар! Чтоб изготовить эту пластинку, прессовщик устанавливал пудовую форму на паровую плиту, а после нагревания переносил на пресс. И так сто раз в день. Вообще в начале века, пока грампластинки были роскошью, из чего только их не делали: из воска, целлулоида, каучука, металла. И даже... из шоколада. Послушал – и съел.
Посреди музейной комнаты – чудо-техника, которая и сейчас может извлекать живые голоса из потускневших дисков. На почетном месте граммофон с массивной мембраной и огромным, начищенным до блеска раструбом. Дальше патефоны, среди которых чудо из чудес – «вертушка», легко умещающаяся на ладони. С такими механическими «плеерами» барышни выезжали на пикники. Есть в коллекции и фонограф Эдисона – один из тех, что позволил сохранить для нас голос Льва Толстого.
Галина Николаева, бессменная хранительница музея, включает редкую запись: выступление Ильича на заводе им. Михельсона звучит, как трель соловья. Потом меняет пластинку, и мы с ней слушаем бархатный голос Шаляпина. «К нам недавно приезжал из Германии Георг Молль, внук основателя нашей фабрики, – рассказывает директор. – Так радовался, что я все это сохранила. Подарил фотографии, документы, относящиеся ко времени строительства завода. Мы его предка взашей выперли, а он ничего, с пониманием отнесся».
В Апрелевском музее, где хранятся тысячи виниловых дисков, самый громкий голос, конечно, принадлежит Истории. В сафьяновых подарочных футлярах – комплекты винилов с речами Сталина и Брежнева на партийных съездах. На стене красуется рекламный плакат конца 20-х: «Пластинки с голосом Ленина бессмертны, на них будут учиться поколения, идущие на смену нам». На стеллаже – сохранившиеся в единственном экземпляре «Любимые песни Ильича». Революция поставила размашистый крест на мечте трех товарищей, немецких коммерсантов, «озвучить» всю Россию. Большевики реанимировали их дело после смерти Ленина, чтобы воспроизвести живой голос вождя в придачу к его телу, хранящемуся в мавзолее. «Заказы на Ленина тиражом в 300–500 тысяч экземпляров делали раз в пять лет, накануне очередного съезда партии, – рассказывает Галина Николаева. – Большая часть распространялась в принудительном порядке по «красным уголкам», школам и войсковым частям.
Спрос на «политику» вновь обозначился в самое последнее время. Первые виниловые записи Ильича или комплект, вышедший в 1949-м, к 70-летию Сталина, стоят в антикварных магазинах многие сотни долларов. По словам директора музея, в Апрелевку зачастили «зюгановцы». Перед каждым своим пленумом просят поискать – не сохранилось ли пластинок вождей. Им объясняют, что суетиться надо было раньше: все, что хранилось на складах, в 93-м ушло на переплавку.
«Это было ужасное время, – вспоминает директор Николаева. – Шло дикое воровство. Я на пять лет закрыла музей, боялась, что разворуют экспонаты. До того страшно было, что обратилась к солнцевским «браткам» за помощью. Они-то и помогли музею пережить смутное время. Дали денег, я открыла ресторан».
Ресторан Галины в ДК, рядом с музеем, работает до сих пор и пользуется в городке популярностью. Благодаря прибыли Галина не просит денег у городских властей. Вход в музей бесплатный. Но это все, говорит Николаева, до поры до времени. «Кто после меня все это беречь будет?» – вздыхает она.
Мнение
«Пройдет лет пять или десять, и виниловым дискам советской эпохи, редким записям начала века придадут статус культурных ценностей и возьмут под охрану государства, – убежден известный коллекционер грампластинок Алексей КОЗЛОВ. – А музея уже не будет, уцелевшие пластинки разойдутся по частным коллекциям, в основном зарубежным. Погибнет музей национального значения. Пожалеем тогда и о каждой пластинке, и об уничтоженных в 90-х матрицах, с которых сегодня можно было бы штамповать винил, раскупавшийся бы, как говорится, со свистом... Увы! Так мы всегда веселимся – сначала все разрушаем, потом слезы льем».