Posted 7 августа 2011,, 20:00

Published 7 августа 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:12

Updated 8 марта, 06:12

Директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский

Директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский

7 августа 2011, 20:00
Редакция «НИ» продолжает дискуссию в рамках рубрики «Риски XXI века». Недавний теракт в Норвегии – это новая тактика националистов, рассказал «НИ» директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский. По его словам, от нападений на мигрантов националисты переходят к нападениям на представителей влас

– В России за полгода националисты убили 15 человек, а в Норвегии один Брейвик за один день – 76. У нас безопаснее?

– Брейвик провел сложный двойной теракт, и у него все получилось. Такое бывает редко. К тому же Норвегия – очень безопасная страна, и там все не особо охраняется. Брейвик оставил машину у резиденции премьер-министра, и никто не спросил, что она там делает. Формы полицейского оказалось достаточно. А в России попробуйте оставить машину у Белого дома. Или молодежный лагерь правящей партии в Норвегии – это был аналог нашего Селигера. Но Селигер охраняют по периметру, а норвежский лагерь – один мужик, который сбежал.

– Почему наши скинхеды убивают мигрантов, а Брейвик – норвежцев?

– Наши неонацисты тоже публикуют тексты о том, что всех приезжих не перережешь: «Они приезжают быстрее, чем мы их убиваем». Значит, это бесполезное дело, и нужно бороться с системой. А как с ней бороться? Совершить переворот – нет сил. Поэтому путь – тот, который придумали еще народовольцы в XIX веке. Нужно совершать теракты, которые должны возбудить общество. Кстати, организованный националистами взрыв на Черкизовском рынке в 2006 году, когда большинство погибших были русские, тоже ложится в эту схему. Не важно, кто погиб. Важно, что это – громкое действие. А пострадавших не жалко, нацисты называют их «овощами»: они же ничего не делают для «спасения Родины», и из них надо каленым железом выковывать настоящий человеческий материал. Такая логика была и у Брейвика. Он не считал убитых им молодых людей виноватыми в чем-то. Они еще не успели стать виноватыми. Но нападение на них – это нападение на правящую партию, которая породила то, что Брейвику не нравилось. На руководство партии он напасть не может, вот и напал на молодежный лагерь. С расчетом, что это повлияет на общество в нужную ему сторону.

– Чего Брейвик хотел от общества?

– Чтобы оно восстало против мигрантов и мультикультурализма. Так не будет, скорее всего. Но он рассчитывал.

– Если бы российские скинхеды действовали в логике Брейвика, они бы на «Единую Россию» нападали?

– Они много раз призывали нападать и на «Единую Россию», и на милицию. И реально пробовали. Бывали и убийства. Самое известное – убийство судьи Чувашова.

– Это разве не месть за то, что он сажал нацистов?

– Месть. Но сажали многие, а убили одного его. Была информационная кампания против Чувашова, и за два месяца она привела к должному результату. Для нацистов было важно, что Чувашов – человек системы. Они надеются разбудить русское большинство. В манифесте движения «11 декабря» написано: «Мы каждый месяц будем выходить на Манежную площадь. И когда нас станет не пять тысяч, а 50 тысяч, мы возьмем Кремль». Но пока у них не получается…

– Насколько возможно, что наш российский Брейвик где-нибудь что-то сейчас готовит?

– Вполне возможно. Только у него меньше шансов на такой террористический триумф.

– И как много таких Брейвиков?

– Это зависит от личного склада. Например, Артур Рыно за короткий срок убил два десятка человек. Но он мог вместо того чтобы ходить, как на работу, резать мигрантов, вложить эту энергию в подготовку одного крупного теракта. Есть люди, которые смотрят на Брейвика и вдохновляются. Буквально повторить его они не смогут и будут придумывать что-то свое.

– Что можно придумать?

– Это определяется степенью суицидальности нападавшего. Брейвик погибать не собирался. Когда прибыла полиция, он тут же сдался. Смертной казни в Норвегии нет, Брейвику грозит 20 лет тюрьмы, и он готов этим заплатить. У нас многие уже получили пожизненное, и они догадывались, что их действия не сойдут с рук.

– Почему эти люди готовы отдать свою единственную жизнь за то, чтобы убить сколько-то других людей?

– Они кладут свою жизнь на алтарь так называемой «белой революции». А погибать революционеру положено.

– В чем эта «белая революция» заключается?

– В том, чтобы всех небелых извести под корень и создать «Россию для русских» или «Норвегию для норвежцев».

– Как их изведешь, если в мире, как они называют, белых – меньшинство, миллиард из семи? И рождаемость ниже.

– Вы слишком рационально мыслите. А с революционной точки зрения это мелочи, которые со временем решаемы. У них на все есть ответы. Низкая рождаемость – из-за плохого правительства. А когда все вернутся к традиционным ценностям, перестанут пить, курить и колоться и начнут заниматься деторождением, с рождаемостью все станет отлично. Они верят, что когда придут к власти, всех построят, и все будут, как они, вести здоровый образ жизни, активно размножаться и убивать инородцев.

– Насколько популярна идея «белой революции»?

– Популярна у ограниченного круга людей. И не у всех националистов популярно насилие. Но в России, в отличие от Европы, «мирных» националистов мало, почти все – «боевые». И наши «мирные» не осуждают насилие, они говорят, что кто-то должен заниматься одним делом, а кто-то – другим.

– В какой мере Брейвик для наших националистов герой?

– Про него были восторженные высказывания. Но тут же появилась информация, что он наполовину еврей, масон, а его действия – провокация против «правого движения» со стороны жидомасонского заговора. Эти две версии конкурируют. Радикалы предлагают и примитивные интерпретации, и примитивные решения. Вот и Брейвик хотел выгнать всех мусульман.

– Брейвик, например, писал, что мусульмане пристают к норвежским девушкам.

– Приставание к девушкам не зависит от религии и регулируется нормами приличия. Если перейти эти нормы, появятся мужчины, от которых получишь по морде. А если приставание с насилием, появится полицейский. Тут нечего дополнительно регулировать. В Норвегии есть специальная программа по приему беженцев, которых селят по всей стране, а не компактно, чтобы не возникало гетто. Колоний у Норвегии не было, с потоком мигрантов там столкнулись лишь недавно и поэтому смогли грамотно к этому подойти. Но проблемы неизбежны: приезжают, например, в Норвегию беженцы из Сомали. Это как два разных мира. Большинство хотят интегрироваться, но многие вещи все равно будут делать не так. Отсюда трения с местным населением. И всегда есть маргинальное меньшинство, которое интегрироваться не хочет. Таких депортируют.

– В Норвегии депортируют. А у нас как быть?

– Нужно победить коррупцию. В норме приезжий слабее местного. Он менее интегрирован, хуже ориентируется. Выходцы из сообществ, где широки и прочны родственные связи, имеют преимущество именно в коррупционной среде.

– Наши националисты борются с коррупцией?

– Нет. Они не предлагают меры по ее искоренению. А изгнание мигрантов на коррупцию не повлияет.

– Вы хвалили норвежскую политику по приему мигрантов, но даже она привела к Брейвику. Есть ли вообще примеры успешной интеграции людей из разных культур?

– Вся наша история состоит из успешных примеров. Огромные массы людей перемещались куда-то и, в конце концов, интегрировались. После взятия Казани в XVI веке москвичей смущал приезд татар. А потом привыкли и к XIX веку уже никаких трений с татарами не знали.

– Пройдет лет двести, и все наладится?

– В Европе это время уже приходит. В Германии пик антимусульманских погромов прошел в 90-е годы, в Великобритании – в 80-е.

– А у нас

– У нас еще не прошел. Россия в этом похожа на Германию 60-х. Туда ехали турки, и немцы думали, что гастарбайтеры – это «на минуточку». А турки остались, и немцам понадобилось лет тридцать, чтобы это осознать и переварить. Мы тоже наивно верим, что гастарбайтеры уедут. У нас нет выбора. Лозунг «Россия для русских» нереализуем. Поэтому полиции придется следить за радикалами. Причем не только этнического большинства, но и меньшинств, потому что там тоже появляются радикальные группы. К счастью, их мало. Еще надо бороться с дискриминацией, которая грандиозна и касается не только нацменьшинств. А против нее никаких мер не предпринимают. В кодексах записано, что дискриминация запрещена, но что с этим делать, никто не знает. Мертвая норма! А на межнациональных конфликтах зациклены очень многие. Недавний пример – случившееся в деревне Сагра Свердловской области. Все знают эту историю в таком виде: русская деревня, в ней – цыган-наркоторговец, на него ополчились русские люди, он позвал бандитов-азербайджанцев, а русские вышли с ружьями и одного азербайджанца убили. А теперь расскажем историю без этнических терминов. В деревне жил наркоторговец, который кому-то продавал там наркотики. Другим это не нравилось, и они пошли с ним разбираться. Он вызвал «крышу», потому что у наркоторговцев обычно есть «крыша». Те приехали и попытались устроить погром, потому что бандиты часто ведут себя неадекватно. В ответ местные жители оказали успешное сопротивление, и бандиты скрылись. Это криминальный конфликт, который стал «межнациональным» благодаря комментаторам.

ЧЕТВЕРТЬ МОСКОВСКИХ СТАРШЕКЛАССНИКОВ СОЛИДАРНЫ СО СКИНХЕДАМИ

Почти четверть старшеклассников московских школ в той или иной степени оправдывают деятельность националистически настроенной молодежи. Об этом сообщил в минувшую пятницу на коллегии столичной прокуратуры заместитель прокурора города Владимир Юдин. Он сослался на итоги анкетирования, проведенного Департаментом образования города Москвы среди учеников 9–11 классов. По словам г-на Юдина, в нынешнем году число исков со стороны столичной прокуратуры о признании материалов экстремистскими выросло вдвое, число привлеченных к ответственности за экстремизм – в 2,7 раза.
По материалам ИТАР-ТАСС
"