Дети, которых любят

«Я была воровкой, выросла в интернате под Тулой. От меня отказалась мама», – рассказала Елена Ярова «НИ». – «Воровала у девчонок хлеб, что они сушили на батарее. И они у меня воровали. Ведь законы в интернатах и детдомах волчьи. Где-то есть хорошие воспитатели и директора, но все равно детям там очень плохо. Помню, каждый раз сердце кровью обливалось, когда следила из окна интерната, как какая-то мама каждый день водила свою девочку со скрипкой в музыкальную школу. «Может быть, эта девочка когда-нибудь заболеет, умрет, и тогда та женщина увидит меня в окне, придет и станет мне мамой. И у меня тоже будут и скрипка, и банты…» Вот такие мысли в голову приходили. Поэтому для меня «своих» и «чужих» детей нет».

Кроме трех родных, в этой семье еще 9, взятых под опеку. Причем взятые из приюта дети не отличаются отменным здоровьем. 9-летний Дима страдает эпилепсией, у 7-летней Ани – косоглазие. У 12-летней Леночки – порок сердца. Как она будет жить дальше, покажет переходный возраст. Пока же из вечно запуганного интернатского ребенка она превратилась в настоящую артистку – сама пишет музыку. В любую погоду Лену возят теперь на машине в музыкальную школу в райцентр. Последней в семье появилась трехлетняя Людочка…

«Конечно, мы живем небогато, но и не бедствуем. Завидуют мне в основном оттого, что мои дети сыты и одеты лучше других, – говорит Елена Вячеславовна. – В колхозе средний доход – две тысячи, и люди на эти деньги содержат целую семью. Мне же как работнику детдома платят зарплату – 7 тыс. рублей, и на каждого ребенка опекунское пособие в 2,8 тыс. рублей. Недавно нам областные власти подарили «Газель». Вот теперь мечтаем всей семьей поехать отдыхать – на море».

На начало 2005 года в Воронежской области 4,6 тысячи сирот находились в семьях опекунов, свыше 3 тысяч – в семьях усыновителей. «В отличие от нас, опекунов, такие родители ничего не получают, – рассказывает Елена Яровая. – Вдумайтесь. Мои детки, несмотря на то, что я опекун, все равно считают меня мамой. Зато я сейчас получаю какую-никакую зарплату. И когда дети вырастут, они будут пользоваться теми же льготами, что и выпускники детских домов, – им проще поступить в вуз, получить жилье. А те, кто усыновляют и удочеряют детей, лишают их таких льгот. Это, наверное, плохо… Многие мои знакомые хотят взять детишек под опеку, но встречаются с препонами. Видимо, власти хотят, чтобы опекунов было меньше. Ведь им же нужно пособие платить».

Приемные семьи как новое социальное явление, особенно для сельчан с их мизерными зарплатами, это, конечно, благо. Так считает и. о. начальника отдела опеки и попечительства администрации Воронежа Елена Жигалова: «Только 10 процентов денег, которые поступают в детские дома, тратятся на детей. Остальное – зарплата воспитателей и нянечек, коммунальные платежи». Приемная семья обходится дешевле, чем детский дом. Но детдома финансируются из бюджета области и России, а приемные семьи – из городского. А городская казна много, увы, не потянет.

Когда Елена собиралась забрать из детдома десятого приемного, то есть тринадцатого ребенка, власти заявили, что вот на эту девочку пособие платить уже не будут – денег нет. И тогда Ярова просто удочерила Улю. Вполне официально.