«Трудились как рабы, жили как скотина»: в Сибири открыли музей каторжников ГУЛАГа

В посёлке Ложок, на месте бывшего лагерного пункта Искитимлаг –крупнейшего в Новосибирской области, открылся музей памяти, посвящённый пострадавшим в годы гонений и репрессий. Священник Игорь Затолокин 16 лет собирал исторические свидетельства существования здесь Искитимского штрафного лагеря, письма, фото предметы быта и воспоминания каторжников.Все это удалось превратить в экспозиции и разместить в цоколе храма в честь Новомучеников и исповедников Церкви Русской. Затолокин — руководитель проекта Новосибирской митрополии «Сохраним наследие».

Храм расположен у разработанного заключенными карьера, глубиной 38 метров. Сейчас он пустует, но именно там с 1929 по 1956 годы вручную добывали камень. На дне нашлась и груженая вагонетка. На плечах отца Игоря она перекочевала в музей, и, по его словам, он на собственной спине почувствовал, каково это выполнить лагерную норму, составлявшую тогда 5 тонн в день на каждого заключенного. При невыполнении заключенных лишали пайка.

Недалеко от Искитима по-прежнему ведётся добыча известняка и мрамора, но, конечно, уже не в таких условиях - работает техника, людей в разы меньше, население поселка меньше 100 человек.

В годы репрессий в Ложке наказание одновременно отбывали 2000–3000 человек.

Штрафным Искитимлаг стал не сразу. Вначале была колония, потом отдельный лагерный пункт, а в 1939 году лагерь сделали штрафным и стали свозить сюда «политических» со всей области. Их число составляло 20%, половина – священнослужители.

Положение «политических» было особенно тяжёлым: с одной стороны, они терпели издевательства лагерного начальства, а с другой — уголовников, которые проигрывали их в карты, отбирали хлеб и жестоко избивали. Впрочем, и у начальства были свои способы воздействия на заключённых: зимой их раздевали и ставили на «пеньки», а летом голыми выводили в лес «на комара», где люди погибали от укусов гнуса и мошки.Священники подвергались наиболее изощренным пыткам толькоза то, что молились и крестились..В экспозиции, собранной Игорем Затолокиным, таких свидетельств предостаточно.

— Церковь сразу столкнулась с непониманием термина «контрреволюция» и тем, как священнослужители вообще могут иметь отношение к этому. Они не вмешивались в политику, им ведь что нужно было — дайте только спокойно служить. Но советская власть полагала, «раз вы проводите богослужение или собрание, значит, оно может иметь контрреволюционный характер», - рассказывает он. -Вначале священнослужителям нельзя было издавать специальную литературу, потом преподавать в школе, затем устраивать крёстные ходы, дальше государство начало регулировать колокольный звон, отменило церковные праздники. А дальше – ГУЛАГ, издевательства, расстрелы.

Но и без применения оружия смертность в Искитимлаге была высокой, в отдельные месяцы она доходила до 16%. И всё из-за невыносимых условий каторжного труда. Те, кто не выдерживал, занимались тем, что на языке лагерного начальства называлось «саморубством» — сами себя калечили. Лагерный труд не прерывался даже в самый сильный зной летом и в холода зимой.

Особо циничной выглядит дошедшая до наших ней растяжка «Ударный труд — короткая дорога домой!» Именно такой лозунг видели все новоприбывшие в лагерь.

В самом музее есть ещё несколько лозунгов Сталина, все они про ценность каждого работника и готовность ответить на «угрозы войны». Сразу за стендами с лозунгами и призывами с опережением выработать норму по добыче известняка — вход в камеру заключения с соломой на нарах, печкой-«буржуйкой» и единственной железной миской. По словам отца Игоря, так выглядела типичная общая камера узников Искитимлага. Были ещё и одиночные, неотапливаемые, предназначавшиеся для «особо злостного элемента».И вот там, как рассказывает отец Игорь, случалось «всякое»: и «на жёрдочки» сажали, чтобы заключённый не мог спать или сидеть на нарах, и даже оружие применяли в случаях «пресечения саботажа».

— Я не могу выделить какую-то отдельную историю из жизни заключённых, которая меня удивила или больше всего потрясла, — рассуждает Затолокин. — Вся лагерная система потрясает до глубины души. Потому что человек, даже если он был уголовником, не должен трудиться как раб и жить как скотина. Больше всего меня поражает, насколько страшно оказаться в такой ситуации. Это не должно повториться.

Подробнее здесь.

Фото: Александр Ощепков