Posted 6 ноября 2012,, 20:00
Published 6 ноября 2012,, 20:00
Modified 8 марта, 05:25
Updated 8 марта, 05:25
Ограниченные возможности
Столичный детский сад №2201 стал инклюзивным три года назад. Произошло это в рамках проекта Департамента образования Москвы и ЮНЕСКО «Детский сад будущего». «За три года мы поняли, что инклюзия – это хорошо, и если бы не финансирование, которое государство сейчас урезает, мы бы продолжили нашу деятельность», – рассказывает «НИ» старший воспитатель детсада Светлана Барахтина. По ее словам, после завершения эксперимента одного «очень сложного ребенка» пришлось из детского сада исключить, а остальные малыши с ограниченными возможностями хоть и остались, но были вынуждены перейти в обычную, неинклюзивную группу.
Инклюзивное образование ввели в столице весной 2010 года, приняв закон «Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья в городе Москве» (в федеральном законодательстве понятия «инклюзивное образование» нет). Однако подзаконные акты к этому закону (их планировалось принять 22) так до сих пор и не появились. Не определены даже противопоказания к совместному обучению детей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) и здоровых сверстников. Сегодня родители получили право привести ребенка с любым диагнозом в ближайшую школу или детский сад по месту жительства, хотя не все учреждения готовы этих детей принять. Департамент образования Москвы поставил цель довести долю инклюзивных образовательных учреждений к 2015 году до 40%. Сегодня инклюзивными удалось сделать лишь 203 образовательных учреждения, или 5,9% от их общего числа. Уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович называет «НИ» это «большим шагом вперед», потому что люди «об этом узнали и начали понимать, что это необходимо».
Однако к организационным проблемам теперь добавились финансовые, из-за которых инклюзивными могут перестать быть даже те школы и детские сады, которые уже ими стали. Руководители сразу нескольких образовательных учреждений сообщили «НИ» об уменьшении финансирования по тем статьям расходов, которые предполагает инклюзив: на дефектологов, логопедов, психологов и тьюторов – сотрудников, сопровождающих ребенка во время пребывания в учебном заведении и помогающих выполнять задания. Не имеющие же инвалидности дети с ОВЗ и вовсе не предполагают дополнительного финансирования, хотя без дополнительных специалистов при обучении таких детей не обойтись.
В результате многие инклюзивные школы не могут нанять достаточное число тьюторов. Например, в школе №518 штатный тьютор всего один, хотя там несколько инклюзивных классов. Зачастую в роли тьюторов выступают родители, рассказывает «НИ» руководитель проектов по инклюзивному образованию Региональной общественной организации инвалидов (РООИ) «Перспектива» Юлия Симонова. По ее словам, это плохо, так как «во-первых, мама или папа не может работать, а во-вторых, ребенок в присутствии родителей ведет себя по-другому». Директор центра психолого-медикосоциального сопровождения «Взаимодействие» Евгений Ковалев подтверждает «НИ», что «известны случаи, когда мамы не только становились тьюторами для своих детей, но и получали дефектологическое образование».
Безбарьерная среда с препятствиями
Пандусы и лифты для детей-колясочников во многих столичных школах также отсутствуют. Наталья – мама мальчика с детским церебральным параличом, который в этом году пошел в первый класс общеобразовательной школы-детского сада компенсирующего вида №1760. Наша собеседница рассказала, что будет вынуждена сопровождать сына и поднимать его коляску по лестнице: «Кирилл будет учиться в общем классе, который расположен на втором этаже, а лифта там нет». Еще для Кирилла нет тьютора, но Наталья рассчитывает в ближайшее время этот вопрос решить, так как «необходимо выйти на работу».
К моменту сдачи материала в печать столичный Департамент образования, к сожалению, так и не успел прислать ответ на запрос «НИ» о готовности московских школ к инклюзивному обучению. Со своей стороны, в управлении образования Юго-Восточного административного округа Москвы сообщили, что в нынешнем учебном году количество инклюзивных учебных заведений выросло с 11 до 23, а число обучающихся в них детей с ограниченными возможностями – с 80 до 130. Городской бюджет выделяет на создание безбарьерной среды большие средства, уверяет «НИ» директор центра образования №1429 Любовь Олтаржевская. Для ее школы в этом году выделили деньги даже на переустройство пандусов, которые не соответствовали новым стандартам. Тьюторов этой школе тоже хватает: по одному человеку на 2–3 ребенка с ограниченными возможностями.
Однако г-жа Олтаржевская признает, что все это – благодаря участию школы в проекте «Стрижи» (Стремление к инклюзивной жизни), который реализуется в Центральном округе Москвы: «Нам дали преференции, в том числе ставки тьюторов, мы даже говорили о меньшей наполняемости класса, но это все было в прошлом». Сейчас, по словам директора, «мы пока не трогаем область инклюзивного образования и ищем новые механизмы финансирования». Один из предполагаемых источников – окружной центр соцзащиты: «Ведь не всем детям требуются тьюторы с высшим образованием. Ребенку с сохранным интеллектом нужно только сопровождение, которое вполне могут обеспечить сотрудники соцзащиты с любым образованием».
Фото: ВЛАДИМИР МАШАТИН
Весь Пушкин наизусть
Столичный детский сад №288 изначально создавался для реализации инклюзивного образования. Воспитатели написали проект и победили в национальном конкурсе «Детский сад будущего». На полученный грант три года назад было построено современное и полностью оборудованное всем необходимым здание. А в рамках проекта Департамента образования Москвы и ЮНЕСКО «Московское образование: от младенчества до школы» детсаду №288 присвоили статус Ресурсного центра инклюзивного образования «Детский сад для всех». В этом центре работают десять инклюзивных групп и группы развития «Особый ребенок».
Проходя к центральному входу в детсад, можно заметить необычные сооружения: крутящуюся карусель для детей-колясочников, большой металлофон для детей с нарушениями слуха, стену с бутылками и ведерками (она помогает детям наглядно демонстрировать, что такое половина), а также приспособление с ковшиками на цепи, которые должны собирать песок, пересыпать его в другой ковшик и отправлять этот песок в просеиватель (так дети развивают навыки взаимодействия в команде, ведь одному эту работу не сделать).
В здании сразу же бросаются в глаза элементы безбарьерной среды: два больших лифта. Старший воспитатель Анастасия Ефимова, провожая в группу, рассказывает «НИ», что программу развития каждого ребенка обсуждают с его родителями, которые «подписывают договоры и заполняют ряд опросников». Мы попадаем на музыкальные занятия в подготовительной группе. Дети поют песню и на словах «Нарядились мухоморы в ярко-красные уборы, рыжик прячется в листочках, боровик стоит на кочке» начинают надевать шляпки-грибочки. Один из мальчиков – с тютором. Он никак не хочет сам ходить в этой шляпке и надевает ее на голову тьютору.
Затем идем на занятие по развитию речи. Во время урока мальчик Коля с ОВЗ встает и идет в конец класса за песочными часами, чтобы с ними поиграть. «Коля, мы делаем упражнения», – окликает его педагог. «Я хочу песочные часы», – отвечает мальчик. «Хорошо, я тебе после занятия их дам», – обещает логопед. Но Коля продолжает твердить про песочные часы и все-таки идет за ними, достает и начинает играть. Остальные дети не обращают на Колю внимания. Мальчик возвращается к занятиям ближе к концу урока и успевает изучить со всеми новую букву «т». Когда звучит задание написать эту букву, педагог просит других ребят помочь мальчикам с ОВЗ Ване и Гоше это сделать.
Для обычных детей в инклюзивном образовании тоже есть плюсы, убеждает «НИ» Елена Туманян, мама троих детей, которые ходят в этот детский сад: «За каждой группой закреплены три воспитателя и нянечка. Они меняются и успевают отдыхать. Здесь есть и логопеды, и дефектологи, массажист, можно ходить в бассейн. В прошлом году у нас был мальчик-аутист, который стихи Пушкина знал от корки до корки. Для моих детей это было шоком, и они даже просились на праздники учить длинные стихи, как и он».
Однако законы в сфере образования меняются, и детскому саду №288, как и школе №518, грозит слияние с другими образовательными учреждениями. «Пугает неизвестность, возможное отсутствие специалистов или сокращение заработной платы. Мы работаем в рамках инклюзивного образования, но у другого учреждения свои традиции, и они тоже считают, что правильно и хорошо работают», – полагает Анастасия Ефимова. Екатерина Романова опасается, что дети с особыми образовательными потребностями после слияния исчезнут из школы: «Например, начальная школа будет в этом здании, а средняя в другом. У нас тут и специальные пандусы, лифты, туалеты. А там такого не будет. Как им учиться?»
Уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович подтверждает опасность того, что инклюзивная школа может раствориться в обычной: «Этот вопрос я задавал сотрудникам Департамента образования. Они обещали, что вся школа в этом случае будет работать с инклюзивной практикой».
Долгая дорога к школе
Сегодня все, кто реализует инклюзивные проекты, ждут нового закона «Об образовании». В нем должно быть дано определение понятию «инклюзивное образование», которого сейчас нет в федеральном законодательстве. Пока ни одно образовательное учреждение официально назвать инклюзивным нельзя. К тому же в нынешнем году в столице появилась электронная запись в школы. «В школу может прийти любой ребенок, проживающий на ее микроучастке, и ему не имеют права отказать», – поясняет «НИ» руководитель Института проблем инклюзивного образования Светлана Алехина. Однако, по ее словам, «из-за электронной очереди очень сложно провести профилактическую и предупреждающую работу по пониманию того, какие дети придут и какие условия надо создавать».
Более того, родители нередко умалчивают о состоянии здоровья своих детей. По словам директора центра образования №1429 Любови Олтаржевской, «диагноз каждого пятого проблемного ребенка не признается родителями», и «иногда даже в медицинской карте ничего не прописано», хотя педагоги видят, что «у ребенка какие-то непонятные проблемы». Направлению таких детей на медико-педагогическую комиссию родители противятся, так как «боятся, что ребенок будет перенаправлен в специализированное учебное заведение», и успокаиваются только тогда, «когда понимают, что он останется в школе, но для него будут созданы особые условия».
Постановление правительства Москвы от 29 декабря 2011 года ввело «коэффициент дополнительного финансирования государственной образовательной услуги» только на детей-инвалидов. Детей же с ограниченными возможностями здоровья в столичных инклюзивных школах и детских садах почти в 2,5 раза больше (3686 и 1547 человек соответственно). «Не каждый ребенок с инвалидностью нуждается в специальных образовательных условиях, а финансирование на него приходит. В то же время не каждый ребенок, нуждающийся в специальных образовательных условиях, будет иметь статус инвалидности. Мы обучаем детей с расстройствами аутистического спектра, а ведь многие из них не имеют этого статуса. Хотя обучать их без системы поддержки в массовой школе невозможно», – утверждает Светлана Алехина.
Евгений Бунимович рассказывает, что «недавно обратился с большим письмом и разговаривал на эту тему с заместителем мэра Москвы по вопросам социального развития Леонидом Печатниковым, и он обещал этот вопрос решить». По мнению г-на Бунимовича, «нужно определить норматив и для детей с ОВЗ, но его размеры пока не понятны». Между тем детям с ОВЗ также необходимы дефектологи, логопеды, психологи и другие специалисты. К тому же педагогам нужно обязательно проходить обучение, чтобы понимать, как с такими детьми работать. Дефектолог детского сада №288 Екатерина Головкина подтверждает «НИ», что «квалификация педагога, работающего в инклюзивном образовании, должна быть шире, он должен знать и смежные науки, например диагнозы, чтобы уметь преподнести материал для каждого ребенка».
ИНВАЛИДОВ В ШВЕЦИИ СЧИТАЮТ НЕ ОБУЗОЙ, А ДОСТОЯНИЕМ
Алексей СМИРНОВ, Стокгольм
Вы бы своего ребенка в инклюзивную школу отдали?
– Несомненно, подобное обучение повысило бы общие моральные качества ребенка, чувство ответственности за себя и за других, сострадание и чувство общности. Инвалиды не менее, а чаще даже более талантливые и интересные люди. Общение с ними чрезвычайно развивает личность ребенка.
Лев ПОНОМАРЕВ, лидер движения «За права человека»:
– Я был бы не против при условии качественного образования. Я за то, чтобы дети обучались вместе и общались независимо от каких-либо отклонений в здоровье. В целом это гуманизация, обучение состраданию, ограничение влияния улицы, подростковой жестокости и агрессии. Однако не стоит забывать, что в обычной школе нет того дорогого оборудования, которое может быть необходимо инвалидам.
Дмитрий БЫКОВ, писатель, поэт:
– Если бы для ребенка это не было моральной травмой, то я отдал бы его в инклюзивную школу. Мой ребенок занимается в киношколе и часто выступает перед детьми-инвалидами. Важно, чтобы дети были готовы столкнуться с разными ситуациями в жизни, в том числе и с такими.
Антон НОСИК, известный блогер:
– На мой взгляд, люди, готовые забрать ребенка из школы, услышав, что там также обучаются инвалиды, – тупые фашисты. Инвалидом может стать любой из нас. Смысл образования и воспитания – рассказать детям, как устроена жизнь. Инвалидов довольно много, и с развитием медицины их меньше не становится. Поэтому я не стал бы ограждать ребенка от этой непростой стороны жизни и отдал бы его в такую школу.
Записал Артем КУЗНЕЦОВ