Posted 6 ноября 2006,, 21:00

Published 6 ноября 2006,, 21:00

Modified 8 марта, 08:52

Updated 8 марта, 08:52

Несостоявшиеся встречи

Несостоявшиеся встречи

6 ноября 2006, 21:00
Подруги Анны Политковской мечтали по старой доброй традиции собраться вместе 7 ноября. Елена и Мария подружились с Анной в начальных классах школы. Менялась жизнь, менялось окружение, но их трио было неделимым всегда: «двое поговорили, третья тоже в курсе». Сорок лет дружбы не смогли нарушить ни учеба, ни работа, ни за

Так сложилось, что у всех трех подруг дни рождения приходились на конец августа и начало сентября. Все они Девы по гороскопу. Сборы проводили один за другим, с размахом празднуя каждый день рождения. Когда мужья, друзья и дети уже уходили, «девичник» еще вовсю продолжал греметь. По-московски, на кухне, с шутками, песнями, обязательным «женсоветом» по поводу близких. С обсуждением начальников и производственных проблем. С обязательной «политинформацией» – рассказами Анны о поездках в «горячие точки» и тостами за талант и удачу. Она никогда не забывала поздравить подруг, всегда старалась отметить с ними и свой праздник. Это была традиция. Даже когда случались командировки, Анна собирала подруг, едва сойдя с самолета или поезда.

Для вечеринок у каждой было свое «фирменное блюдо». Анна всегда готовила что-нибудь особенное к своему традиционному сырному салату. Когда она приглашала подруг в гости, те шутили: «Сырный салат будет? Тогда идем!»

«Анна была очень педантичным человеком, любила точность во всем. Перфекционизм без остановок, – продолжает Мария. – И даже если надо было приготовить какое-нибудь не слишком сложное блюдо, обязательно сверялась с кулинарной книгой, выражения «на глазок» не признавала».

«Первые годы после свадьбы Аня с Сашей Политковским жили очень скромно, но Анна никогда не стыдилась бедности, – вспоминает Мария. – Однажды ей даже пришлось устроиться на вторую работу уборщицей в ателье, и она не стеснялась этого. Застолья с обилием блюд собственного приготовления – реликт той небогатой поры, когда из простых продуктов выколдовывались деликатесы, а главным счастьем были не яства, а общение с гостями».

По словам подруг, школа «благородной бедности» научила Анну выглядеть хорошо, несмотря на скудость пищи и скромность туалетов. Постоянные стрессы научили мгновенно сосредоточиваться и освобождаться от переживаний ради работы…

Этой осенью Политковской было совершенно не до праздничной готовки. Накануне ее отлета в очередную командировку подруги собрались тесной компанией. Все было хорошо, никаких опасений Анна не высказывала. Была веселой, общались, как обычно. Никто ничего не подозревал. Только времени было мало, потому и собрались второпях. Не у Анны дома, просто посидели недолго в ресторанчике и разбежались, взяв с Анны обещание: как только она раскидает немного дела, от большого приема не отвертится. Все придут, и чтоб сырным салатом не манкировала!

Раскидать дела договорились к ноябрю. Запланировали собраться на «старый праздник». Кто же мог допустить, что именно 7 ноября исполнится ровно месяц со дня убийства журналистки?

Нетерпима к грязи

Политковская любила Цветаеву, собирала ее портреты, знала наизусть биографию и стихи. По мнению подруг журналистки, как личность Анна во многом сформировалась именно под влиянием творчества Цветаевой. «Она многократно проживала вместе с любимой поэтессой трагедию талантливого человека, который любил Россию, – подключается к беседе Елена. – Анну часто обижало чужое равнодушие, ее злили хамство и некомпетентность. Если человек был ей неприятен, она могла по-цветаевски встать и уйти. И совершенно по-цветаевски она умела чувствовать чужую боль, как свою».

.Она ненавидела матерщинников. По воспоминаниям подруг, в детстве плакала, когда кто-то при ней позволял себе крепкое выражение. Считала мат признаком бескультурья и неуважения к окружающим. Знакомые и друзья, ругнувшись при ней, обычно долго извинялись – знали о ее нетерпимости к словесной грязи.

«Бывало, гуляет она с собакой, – говорит Елена, – рядом подростки шумят. Аня к ним подлетает: «Немедленно прекратите сквернословить!» Я ей говорю: «Аня, ты сумасшедшая! Это же «отморозки», что ты им докажешь?» Она всегда отмахивалась: «Во-первых, я с собакой. Во-вторых, они нарушают мою личную свободу. Я хочу гулять, а не их матерные вопли слушать!»

Она и в жизни была такой, как в своих публикациях. «Однажды меня надули в обменнике, – вспоминает Елена. – Меняла большую сумму, в пачку недоложили пять тысяч. Я по глупости рассказала Ане, созванивались мы ночью, она пообещала: «Не переживай, завтра вдвоем пойдем в этот обменник, деньги тебе вернут». Я испугалась, стала Аню отговаривать. Потому что знала – она там всех разнесет».

По словам подруг Политковской, Анна со школьных времен была резкой, вспыльчивой. Если чувствовала, что права, обязательно добивалась своего. «Уже потом, когда Аня вышла замуж, родила детей, она стала помягче, – рассказывает Маша. – Но в публикациях, описывая то или иное событие, всегда находила нечто такое, что, по ее мнению, надо было бы исправить, привести в порядок, улучшить».

Как рассказывают подруги Политковской, когда она выходила гулять с собакой, всегда брала с собой пакетик и совочек, чтобы потом все убрать за псом. Подруги над этим посмеивались: «Ань, к чему это, ты ведь не в Париже!» Она отвечала: «Не говорите, на меня все смотрят, как на сумасшедшую. Зато я поступаю как культурный человек! И вдруг кто-нибудь все-таки возьмет с меня пример». «Аня никогда не расслаблялась, в деталях, в мелочах всегда хотела быть лучше, чем это принято у нас в России», – отмечают подруги.

«Ее двигало вперед сознание собственной правоты, – считает Мария. – Ане ничего не стоило пройти ночью через темный квартал. Боялась ли она? Чувствовала ли угрозу для жизни в такой спокойной, такой домашней Москве? Да, чувствовала, но преодолевала страх. Несколько лет назад, после очередной серии угроз, к ней приставили охрану. Она вытерпела присутствие за спиной двоих безмолвных и корректных сопровождающих ровно сутки. Риск был ее профессией, она всегда ходила рядом с опасностью. Чечня, граница, Беслан, «Норд-Ост».

«Я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю, как она туда шла, – поеживается Елена. – Тащила эти бутылки с водой тяжеленные, чтоб напоить заложников. Потом она нам рассказывала, как страшно ей там было. Но надо было идти, надо было вести переговоры, надо было сделать все возможное для освобождения людей. И она шла».

«Я думаю, она и в Чечню продолжала ездить не столько по заданиям, – предполагает Мария, – сколько из-за обязательств перед простыми людьми. У нее было невероятное чувство долга. Она все время кому-то звонила, кому-то помогала – то остановиться в Москве, то полечиться».

По словам подруг, Политковская постоянно получала предложения работы из-за рубежа, она читала там лекции, у нее была масса возможностей уехать. Но она не могла оставить тех, кому обещала помочь.

Худая череда

Как известно, незадолго до гибели Анна похоронила отца. Как говорят подруги Политковской, проживи отец еще дней десять, он сам не пережил бы такого удара. Описать горе матери Анны, которая за короткое время потеряла и мужа, и дочь, да к тому же сама перенесла тяжелейшую операцию, просто невозможно словами. Но пожилая женщина выдержала горе стоически.

«Мама у Ани такая же отзывчивая, – добавляет Мария. – В молодости мы могли забежать к ним домой в час ночи и проговорить с Аниной мамой на кухне до утра. Она всегда выслушивала, всегда по-доброму советовала, как поступить. Она все понимала. И никогда не выдавала. Как и Аня, в общем».

Политковская гордилась детьми. Ведь она столько труда вложила в их воспитание и образование. «Аня радовалась, что Илюша стал самостоятельным, ответственным, увлеченным работой человеком. Беременность Верочки вселила новые надежды: будем жить, будем растить пополнение в семье».

«Седьмого октября я была на презентации проекта «Рузская Швейцария», – вспоминает Елена. – Еду домой, думаю, сейчас Аньке позвоню, обрадую, а то ей все некогда до Швейцарии добраться, и не надо, теперь возле ее дачи на Рузе своя будет. И вдруг по радио говорят неуверенным каким-то голосом: Аню убили… Я оцепенела, руки затряслись, до сих пор мороз по коже. Тут же звонит наша общая знакомая, она всегда Анины статьи читала: «Слышали?» Тогда я, еще не веря, набираю Машу. Она зарыдала в трубку, и лишь тогда я поняла: это действительно случилось. И не где-то там, а с нами со всеми...»

Несмотря на то, что расследованием убийства Анны Политковской занимаются лучшие сыщики страны, убийцы известной журналистки по-прежнему остаются на свободе. В конце прошлой недели появились неподтвержденные данные о том, что следствие идентифицировало наконец пистолет, из которого стреляли в Политковскую. По этим данным, «ствол» принадлежал в 90-е годы участнику одной из этнических банд Москвы. Сейчас следственная группа устанавливает, как он мог оказаться у убийцы.

"