Генералы из «высшего общества»

Когда затевалась административная реформа, никто не думал, что ее осуществление окажется легким делом. Но вряд ли кто предполагал, что помехой в проведении реформы станет президент. Точнее, не сам глава государства, а его имя.

Борьба с коррупцией стала сегодня, пожалуй, одной из главных составляющих административной реформы. Сетования бизнесменов и предпринимателей на административный и милицейский рэкет давно уже стали привычными, а потому у реформы, кроме политической поддержки президента, есть и неплохая социальная база. Однако, как показала практика, и того, и другого может оказаться недостаточно.

Шумными разоблачениями в отечественных СМИ всякого рода «оборотней» в погонах и без уже никого не удивить. По своему масштабу потоки компромата в отечественной прессе сравнимы с Америкой 80-х или Италией 90-х, когда здесь шли особенно массовые антикоррупционные и антимафиозные процессы. Но у нас есть большое отличие от западных стран: российская политическая культура такова, что никакие обвинения в прессе практически не в состоянии поколебать положение того или иного генерала или высокопоставленного чиновника.

Основная масса задержанных – рядовые чиновники, главы мелких сельских администраций да лейтенанты милиции. Хотя трудно поверить, что, например, генералитет МВД до сих пор не подозревал, чем зарабатывают себе на жизнь нижестоящие чины, и не имел своей доли в их бизнесе. Тем не менее, когда ФСБ и МВД в ходе совместной операции действительно единственный раз решились на арест крупных милицейских начальников, их тут же обвинили в заказном характере дела. Мол, вокруг наберется немало куда более коррумпированных чиновников, а их почему-то не трогают. Тот же Борис Грызлов не так давно рассказывал о том, что в его кабинете есть чуть ли не специальный стул, на котором генералы подают заявления об отставке. И, мол, таких генералов набралось уже чуть ли не пара сотен. Но кто они и что стало причиной отставки, публике так и осталось не известно.

Но по ряду примеров об этом можно догадаться. Скажем, несколько лет российская пресса сообщала о деяниях министра внутренних дел Калмыкии Тимофея Сасыкова. Звучали разного рода обвинения, однако лишь недавно он был задержан по подозрению в превышении должностных обязанностей при распределении служебных квартир. И вновь возникает вопрос, почему из всех обвинений против Сасыкова было выдвинуто самое безобидное и почему оно вообще было выдвинуто? Могли же, как и иных, по-тихому отправить в отставку. Правда, в прессе высказывались версии, что от Сасыкова власть рассчитывает получить компромат на президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова. Очевидно, от большинства отправленных в отставку региональных начальников подобных услуг не требовалось, а потому им без суда и следствия простили все прегрешения.

Избирательность системы очевидна на примере действий того же МВД. На фоне сообщений о задержании за взятку подполковника подмосковной милиции Василия Скрипки достаточно странным выглядит сообщение о том, что ушедший в свое время от уголовной ответственности лишь по амнистии бывший начальник ГУВД Ставропольского края генерал-майор Мамонтов служит сегодня в… центральном аппарате МВД РФ.

В окружении Бориса Грызлова интерес у прессы вызывает, например, и ставшая в последнее время скандально известной фигура руководителя Следственного комитета МВД Виталия Мозякова. Вот уже несколько лет Генпрокуратура России предъявляет к работе комитета серьезные замечания и недоумевает, почему они не исправляются. Например, еще в 1999 году в производстве комитета находилось более 700 уголовных дел. А уже в 2001 году, вскоре после назначения главой комитета Виталия Мозякова, их число сократилось до 300. К претензиям прокуратуры пресса добавляет и версии о личной заинтересованности специалистов комитета в развале дел. Но ни отставок в комитете, ни опровержений в прессе на высказанные обвинения не следует.

Любопытно, что Виталий Мозяков, равно как и генерал Мамонтов, тоже в свое время оказался замешан в скандальной истории. Как рассказала журналистам питерский прокурор Валентина Корнилова, в 1984 году, будучи начальником следственной части Ленинградской прокуратуры, Мозяков погорел на том, что на небезвозмездной основе обещал закрыть одно из уголовных дел. От суда его спасло лишь вмешательство городского прокурора Васильева, однако из прокуратуры ему уйти все же пришлось.

Получается, что в советские времена на карьере Мозякова был поставлен крест. Его новый взлет случился вскоре после последних президентских выборов. Оказалось, что Виталий Мозяков был однокурсником президента, а по нынешним временам это что-нибудь, да значит. Близость к президенту, даже если и случилась она в незапамятные времена, – это практически стопроцентная гарантия безопасности.

Вот, скажем, бывший вице-премьер Аксененко не был близок с президентом, а потому против него возбудили уголовное дело. Хоть оно до сих пор ничем не закончилось, ему-таки пришлось уйти с министерской должности и покинуть госслужбу. А вот другой, теперь, правда, уже бывший вице-премьер Илья Клебанов работал с Путиным еще в команде Собчака. Теперь никакие упреки в некомпетентности и ангажированности в адрес Клебанова не могут поколебать его позиций. Похоже, былое знакомство с президентом оказывается для многих своего рода разрешением на вседозволенность. Даже формальная принадлежность к питерской команде позволяет высокопоставленным чиновникам уходить от ответственности после любых скандалов.

Впрочем, подобная практика касается не только «питерских», но и любых других московских и региональных высокопоставленных начальников. Тем временем широкая публика, наблюдая подобную избирательность антикоррупционной кампании, все больше сомневается как в ее объективности, так и в ее результативности. И вряд ли можно будет говорить об успехе административной реформы, пока за коррупцию будут наказывать только лейтенантов и глав сельских администраций и прочих стрелочников, оставляя в стороне генералов, министров и губернаторов лишь потому, что когда-то они с кем-то были знакомы.