Михаил Поздняев

Министр науки и образования Андрей Фурсенко, выступая в субботу в Ярославле перед заседанием Совета Российского союза ректоров, сделал историческое заявление. Неделей раньше в Санкт-Петербурге он признавался журналистам, что в области образования разбирается не слишком. Теперь вдруг разобрался. По крайней мере, с двумя важнейшими проблемами, которые муссировались общественностью столь активно, что лишь ленивому надо расшифровывать аббревиатуры ЕГЭ и ОПК.

Все-таки для этого ленивого (надо же уважать и его интересы!) расшифруем. ЕГЭ – Единый государственный экзамен, образовательный эксперимент, забуксовавший, едва успев стартовать, и именно потому некоторыми чиновниками из ведомства г-на Фурсенко проталкиваемый как мероприятие для всех выпускников обязательно-принудительное. ОПК – Основы православной культуры, факультативный курс, имеющий таких же рьяных лоббистов среди подчиненных Андрея Фурсенко, претендуя стать общеобразовательной дисциплиной.

Новоиспеченный министр с ЕГЭ и ОПК разобрался, повторим, в рекордные сроки и вынес вердикт. «Я думаю, – заявил он ректорам, – что тот эксперимент по проведению ЕГЭ, который идет, нельзя прерывать. Единый госэкзамен, особенно если он будет неким образом модернизирован, – разумная идея. Но это один из инструментов, и он не должен быть, наверное, единственным. К этому надо относиться очень серьезно. Всегда должна быть альтернатива, нельзя всех загонять в одно русло».

Впору было ожидать схожей точки зрения министра и на ОПК. Однако, позиционировав себя в вопросе ЕГЭ как осторожный либерал, в отношении перспективы включения в школьную программу курса Закона Божия г-н Фурсенко высказался четко и жестко: «Религия – гуманитарная составляющая цивилизации... Никто не претендует на монополию, но православие было основой созидания Руси, и православная культура должна обязательно присутствовать в образовательном процессе».

То есть всех загнать в одно русло, без альтернативы, не считаясь с голосом совести каждого.

Не нужно быть глубоким сердцеведом, чтобы предположить: это заявление министра продиктовано ему состоявшейся накануне беседой с патриархом Алексием II. В отличие от коллеги Александра Соколова, курирующего культуру и имевшего встречу со Святейшим днем раньше, Андрей Фурсенко не огорошил журналистов признанием о снизошедшей на него благодати. Но итог беседы главы одной из конфессий России, пусть и самой многочисленной, с министром, отвечающим за уровень светского образования в России, – более чем впечатляющий. За какой-то час два человека договорились о том, о чем лет пять не могли договориться сотни педагогов, психологов, правоведов.

Г-н Фурсенко, разобравшись с ЕГЭ и ОПК, умудрился в одном лице сочетать прогрессиста и супостата, коня и трепетную лань, фельдфебеля и Вольтера. Последний, впрочем, при всей нелюбви к церковникам, заявлял о готовности умереть за право другого человека выражать неугодную большинству точку зрения. Но Вольтер был философ, а г-н Фурсенко – политик, прекрасно понимающий: защищать точку зрения меньшинства – прямой путь к скорой отставке. Карты легли так, что и сторонники ЕГЭ, и противники ОПК сегодня в меньшинстве. И знание тонкостей проблем образования тут вообще ни при чем.