Только без рук!

Наверняка у многих так бывало: ходите по пустым залам музея, наслаждаетесь искусством и тут в сумке звонит телефон. И только было взяли вы трубку, чтобы сказать, что сейчас говорить не можете, как к вам наперерез, будто сбитый «мессер», несется бабушка-смотритель. И начинает кричать громче, чем звонок, что говорить по телефону тут нельзя, вон, смотрите, табличка висит и вообще, выйдите из зала!

Разговаривать по телефону

Трудно поверить, что разговор по телефону одного здравомыслящего человека может помешать другому здравомыслящему человеку изучать полотна Рубенса. Однако во многих музеях именно под таким предлогом выгоняют посетителей разговаривать в холл. А на просьбу объяснить, почему в залах нельзя общаться даже шепотом, смотрительницы показывают на запрещающий знак, мол, нельзя, и все.

Главный хранитель Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина Татьяна Потапова прокомментировала эту ситуацию для «НИ»: «Этот запрет нигде не прописан – просто это такие этические нормы. И даже если официального запрета нет, музей имеет право взять и ввести такой режим. Ведь разговоры мешают посетителям, потому что, когда человек находится в музее, он должен погрузиться в другую атмосферу. За рубежом в некоторых музеях вообще не работает мобильная связь. А если человек хочет поговорить, пусть пройдет пять метров до вестибюля».

В свою очередь юрист Общества защиты прав потребителей Денис Ульянов сообщил «НИ»: «В принципе, любая норма, выполнения которой требуют сотрудники музея, должна быть зафиксирована в правилах этого учреждения. Предполагается, что посетитель, приходя в заведение, тем самым соглашается с этими нормами. Иными словами, требования, хоть тех же смотрительниц музеев, не должны быть «отсебятиной».

Платить за фотосъемку

В Интернете уже давно блуждает информация о том, что по закону в музее не имеют права брать с посетителей деньги за фотосъемку. Автор этого сообщения ссылается на 36-ю статью закона «О музейном фонде РФ и музеях в РФ» и статью 1337 Гражданского кодекса. Согласно этим документам музей может ограничивать использование изображений в коммерческих целях, но не саму фотосъемку. Иначе получается, что музей продает посетителю его же право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию.

Директор Дарвиновского музея Анна Клюкина рассказала «НИ»: «В нашем музее есть устав, утвержденный департаментом культуры Москвы. В этом уставе есть глава «Предпринимательская деятельность». И там прописаны услуги, которые мы можем оказывать. Например, предоставлять экспонаты на выставки, разрешать их фотографировать для изданий, фотографировать внутри музея. На основании этого документа составляется перечень услуг населению, которые мы оказываем. А уже сама цена услуги устанавливается моим указом».

Наш эксперт Денис Ульянов не скрывает: «Эта ситуация двоякая». По словам юриста, «с одной стороны, сбор информации разрешенными способами не запрещен, то есть формально человек может фиксировать экспонаты, с другой стороны, следует помнить, что суть заработка любого музея – это демонстрация экспозиции». И, соответственно, если эти фотографии будут выложены кем-то неофициально, это может нанести убыток музею, потому что зачем человеку идти туда, если он может это все просмотреть в режиме онлайн? «Есть, правда, много музеев, которые сами выкладывают на собственных сайтах часть экспозиции. Но вообще этот вопрос, как правило, решается только в судебном порядке. То есть если человеку запрещают снимать, он может обратиться в суд за решением данного вопроса», – уточняет г-н Ульянов.

Сдавать вещи в гардероб

Во многих музеях посетителей просят сдавать верхнюю одежду и сумки в гардероб. При этом рядом с вешалками и крючками обязательно висит табличка: «Администрация за оставленные вещи ответственности не несет». Ситуация получается патовая: либо полагаться на милость судьбы и оставлять все ценные вещи вместе с сумкой, либо вообще не ходить в музей. Однако, по словам главного хранителя Пушкинского музея Татьяны Потаповой, не брать с собой большие сумки в залы – это исключительно рекомендация сотрудников, а не строгое правило.

«Гражданский кодекс предусматривает такую форму, как договор хранения. И, сдав вещи в гардероб, вы заключаете этот договор, подтверждением которого является ваш номерок, – комментирует юрист Общества защиты прав потребителей. – Согласно этому договору, если юридическое лицо имеет место, оборудованное для хранения вещей, и это место функционирует, то оно несет ответственность за сохранность вещи. Но не сама гардеробщица, а именно юридическое лицо!»

Так что если сданная вещь пропала или с ней что-нибудь случилось, то организации придется отвечать – в этом уверен юридический эксперт «НИ». «Другое дело, – оговаривается г-н Ульянов, – если пропало что-то из кармана: естественно, сдавая куртку или шубу, вы не составляли опись передаваемого имущества. И что там у вас было в карманах, никому не известно и никто не будет это проверять. Но здесь есть такой момент: если человек сможет доказать, что в кармане куртки действительно была пропавшая вещь, то организация будет за нее отвечать».

Надевать тапочки

Если вы выросли в России и когда-либо ходили с классом на экскурсии, вы, конечно, помните войлочные музейные тапочки, надев которые (естественно, непарные и огромного размера) было так здорово скользить по залам, натирая полы. Казалось бы, этот советский рудимент давно уже должен был кануть в Лету, но в некоторых музеях вас до сих пор могут заставить порыться в корзине и подобрать там себе два тапка, которые во время всего визита будут соскакивать, цепляться за все и другими способами угрожать жизни и здоровью.

Так происходит, например, в Музее-квартире Достоевского в Москве. Между тем требование переобуваться нигде не зафиксировано. «Про тапочки нигде не записано, это традиционная практика всех музеев, – говорит Галина Пономарева, директор музея-квартиры. – Другое дело, надо бы переходить на бахилы, и мы давали заявку в Государственный литературный музей. Но бахил пока нам не дают, и мы пользуемся тем, что есть. Правда, иногда делаем исключение для дам на каблуках. Но ведь у нас крашеный пол, имитирующий тот, который был когда-то, и мы его должны сохранять».

«Здесь ситуация та же, что и в случае с разговорами по телефону, – поясняет юрист Ульянов. – Если запрет нигде не прописан, то его исполнение остается исключительно на совести посетителей».

Продавать втридорога билеты иностранцам

Для того чтобы попасть во многие российские музеи, иностранцам приходится платить больше. Например, входной билет в Эрмитаж обойдется в 400 рублей, в то время как граждане России и Белоруссии, предъявив паспорт, заплатят 250 рублей. Схожая ситуация и в Галерее искусства стран Европы и Америки: 400 и 200 рублей соответственно. Однако, видимо, для того, чтобы не обижать туристов и не разжигать межнациональную рознь, недавно появилась другая схема: иностранцы покупают билеты по обычной цене, а граждане России, предварительно предъявив паспорт, по льготной.

Однако Сергей Капков, став главой московского департамента культуры, уравнял цены на билеты во всех подведомственных ему музеях. Впрочем, большинство иностранцев так и не смогли оценить этот щедрый жест: все самые популярные московские музеи – Третьяковка, Пушкинский, Музеи Кремля – находятся в подчинении Минкульта России, живущего еще по советским правилам побора с иноземцев.

Главный хранитель Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина Татьяна Потапова в беседе с «НИ» пожалела иностранцев: «Полный билет у нас стоит 400 рублей, это примерно 8–10 евро, как и в среднем по Европе. Я не могу отвечать за ценовую политику руководства, но, на мой взгляд, есть тут несправедливость, некая дискриминация».

Юрист Денис Ульянов допускает, что «если речь идет именно о льготе, то это вполне может быть». Потому что, по его словам, договор оферты един для всех: «По той же схеме работает и любое другое предоставление льгот – инвалидам или пенсионерам, например. И это никак не ущемляет права иностранцев, так же как и внеочередное обслуживание инвалидов. Но надо учитывать, что эта норма применяется на усмотрение местной власти».