Владимир Турчинский

– Интересно, что чувствует атлет, когда тянет автобус или самолет.

– Ничего. Перед выступлением он взведен, как лук, и потом летит, как спущенная стрела. Ну а в случае успеха – бесконечное счастье. И это становится своеобразным наркотиком: если сдвинул самолет или поднял слона, потом без этого трудно обходиться.

(Наш разговор прерывается. У Владимира звонит телефон.)

– Привет, Илюша. Потренировался? Тогда завтра отдыхай. Хотя подожди. Что сегодня делал? Руки? Тогда завтра милости просим на ноги. Счастливо.

– Сын докладывает.

– Идет по стопам отца?

– Да, судя по всему. Мальчик крупный, надеюсь, что-то у него получится. Сейчас ему 17, весит 117. Раньше, как и я, занимался американским футболом, борьбой. Теперь железо поднимает.

– Недавно в Москве прошли соревнования серии Strongman. Не было желания выступить?

– Было. Но в этом году пришлось много сниматься в кино, а соревнования очень серьезного уровня, к таким необходимо долго и целенаправленно готовиться. Выйти нетренированным – самоубийство.

– Кстати, о кино. На съемках помогают спортивные навыки?

– Естественно. Меня трудно дублировать, поэтому часть трюков приходится выполнять самому. А один раз мы вообще попали в безвыходную ситуацию. Во время съемок каскадеры выставили цену, которая не устроила продюсера. Продюсер подошел и сказал: «Выбирай: делаешь трюки сам или снимаем без трюков». Конечно, я выбрал первое. Высаживался с летящего вертолета на едущий поезд, в полете выбивал вагонное стекло, проползал под идущим поездом. Ну и, естественно, дрался. Единственное, чего не делал, так это падений с 20–30 метров на коробки. Еще автомобильные трюки отказался выполнять после одного инцидента: я со своими функциями справился, а второй водитель – нет. Еле жив остался. Попадал и в совсем экстремальные ситуации: на съемках одного из фильмов меня спасла только реакция, рулевой нашего катера погиб.

– Помимо съемок в кино вы ведете передачу «Фактор страха», где даете участникам достаточно экстремальные задания. А на себе эти номера не испытываете?

– Большинство номеров я пробовал на своей шкуре. Мне особенно интересны трюки каскадерские, где могу для себя почерпнуть что-то новое. А вот жрать всякую гадость не стремлюсь – знаю, что в крайней жизненной ситуации съем без всяких проблем. Доказательство тому – недавнее выступление в качестве участника в аналогичном шоу, где я стал победителем. Кроме того, в своей программе я некоторые готовые трюки дорабатываю. Например, недавно приходит режиссер и говорит: «Давай игрокам посадим на плечо паука-птицееда, и пусть сидит там две минуты». А что в этом экстремального. Я их этого паука те же две минуты во рту держать заставил. И ничего, все живы остались.

– Время на тренировки остается?

– На это у меня всегда время есть. Тренируюсь ежедневно в том же объеме, что и раньше. Сейчас из-за травмы немного сбавил, но скоро выйду на прежний уровень. Врачи мне недавно сказали: твой организм не знает другого состояния. Обычный человек прекратит тренировки и адаптируется к новому состоянию, а я с раннего детства постоянно нахожусь в состоянии повышенной тренированности, и костно-мышечный аппарат заточен под нагрузку. Если ее прекратить, начнутся проблемы. Но на самом деле постоянно тренироваться не так сложно, как кажется большинству людей. Всегда можно выкроить 30–60 минут в день. Этого хватит, чтобы держать себя любимого в отличной форме.

– Помимо экстремальной работы, есть ли у Динамита экстремальные хобби?

– На экстремальные хобби времени нет. Таскать самолеты и поднимать слонов – достаточно экстремальное занятие. Я ловлю кайф от того, что превзошел самого сильного человека XX века, поднявшего на платформе слона в 2 тонны. Я поднял слониху в 3,5 тонны на такой же платформе три года назад. Вот это мой экстрим.

– Мощному человеку – мощная машина. Подходит ли к вам это утверждение?

– Безусловно. Весну и большую часть лета я проездил на спортивном «Мустанге». Но, к сожалению, погода не позволяет круглогодично «рассекать» на нормальных машинах, так что к осенне-зимнему сезону взял «Гелендваген». Но на самом деле я достаточно законопослушный товарищ и стараюсь ездить по правилам. Могу позволить себе некоторый экстрим на дороге, когда куда-то опаздываю, но прекрасно понимаю, чем это может закончиться, поэтому поступаю так очень редко. Если ты водишь в России – уже занимаешься экстримом. Если научился водить здесь – проблем больше нигде не будет, кроме разве что Буэнос-Айреса. Но там все машины стоят недорого и поголовно застрахованы, а у нас такие авто ездят и такие персонажи их водят, что может возникнуть много проблем.

– Говорят, вы музыкой достаточно жесткой увлекаетесь?

– Алексей Кравченко, известный актер и мой хороший друг, пригласил меня вокалистом в свою группу. Начинался проект, получивший название «Экстремальный проект индустриальной музыки Гуарана», как чисто некоммерческий, музыка для души. Сейчас люди стали ходить на наши концерты, появились поклонники. Критики уже окрестили нас русским «Рамштайном». Тексты у нас соответствуют музыке: суровые и патриотичные песни воинов.

– Владимир, вы завоевали известность как спортсмен, актер, шоумен. А есть ли у вас какие-то мечты, до сих пор не реализованные?

– Хотелось бы довести все до логического завершения: стать хорошим актером, реализовать себя как певец, пожать 300 кг. Ну а прежде всего – чтобы дети нормальными людьми выросли.