Пострадавшие за тайну

По мнению обвинителей, гостайна заключалась в справке, которую Борис Кузнецов увидел на одном из слушаний в Верховном суде РФ. В документе, подписанном сотрудниками ФСБ, говорилось, что телефонные переговоры члена Совета Федерации Левона Чахмахчяна прослушивались с 22 мая прошлого года, хотя разрешение на прослушку было дано только 23 мая. Адвокат сфотографировал справку и в феврале 2007 года отправил копию фотографии в Конституционный суд. Именно в этих действиях защитника начальник ФСБ Николай Патрушев усмотрел разглашение государственной тайны. Глава ФСБ обратился в Генеральную прокуратуру с просьбой привлечь адвоката к уголовной ответственности. Решение по этому делу предстоит вынести Тверскому районному суду, что, скорее всего, произойдет сегодня.

Юристы утверждают, что давление на адвокатов, которые ведут неприятные для властей дела, в последнее время происходит слишком часто. А обвинение защитника в разглашении гостайны – наиболее действенный способ вывести его из игры. Одним из методов ограничения деятельности адвоката является наложение на дело, которое он ведет, грифа «секретно». «Причем этот гриф накладывается на материалы уже после окончания предварительного следствия, – сообщил «Новым Известиям» директор Института верховенства права, адвокат Станислав Маркелов. – Введение гостайны используется в тех случаях, которые представляют особый интерес для государственных органов». Таким образом, если адвокат хоть что-нибудь расскажет о своем подзащитном, на него уже можно завести уголовное дело.

Стоит вспомнить дело защитника сестер Морозовых в деле по взрывам домов в 1999 году в Москве Михаила Трепашкина. В отношении адвоката, открыто выступившего против властей в громком процессе, сначала выдвинули обвинение в незаконном хранении оружия.

Позже, кстати, прокуроры не смогли это доказать. Когда Трепашкина отстранили от дела перед начинающимися процессами по взрывам, появилось обвинение в разглашении государственной тайны, за которое Михаил Трепашкин сидит до сих пор.

Впрочем, обвинение в разглашении гостайны – это удел известных адвокатов, ведущих громкие дела. Но даже простые юристы, ведущие рядовые дела, жалуются на оказываемое давление. «В 2003 году я, будучи участником уголовного судопроизводства, заявил отвод государственному обвинителю, – рассказал «НИ» столичный адвокат Алексей Завгородний. – Это было истолковано как клевета на прокурора. К счастью, тогда до обвинения меня в клевете дело не дошло. В этом году после участия в прениях, где я приводил доказательства виновности подсудимого, на меня напала его мать. Позже она заявила, что это я напал на нее. Самое удивительное заключается в том, что на суде я представлял интересы обвинения, но тем не менее прокуратура все же попыталась возбудить уголовное дело против меня». Еще один московский адвокат даже объявил голодовку в знак протеста против давления на него. Юрист Никита Филиппов представлял в арбитражном суде одну из сторон по делу о продаже прав аренды земли рядом со строящейся станцией метро «Строгино». 6 марта, сразу после завершения процесса, Филиппов был задержан на выходе из здания суда сотрудниками Замоскворецкой прокуратуры. В тот же день Замоскворецкий районный суд признал обоснованными обвинения адвокату в пособничестве в покушении на мошенничество. Через два месяца Мосгорсуд отменил вердикт Замоскворецкого суда, признав незаконным арест адвоката. После такого решения суда высшей инстанции адвоката должны были автоматически освободить. Однако он до сих пор остается за решеткой. «Единственное разумное объяснение подобного вопиющего нарушения закона со стороны прокуратуры и суда – успешное ведение дела в арбитраже, – заявила «НИ» супруга адвоката Валентина Филиппова. – Кому-то очень нужно было устранить Никиту из процесса, что и было сделано таким образом».

Большинство российских адвокатов отмечают, что давление на них превращается в неприятную тенденцию. Как заявил «НИ» адвокат Андрей Лещиков, защищающий ростовского судью Владимира Букреева (ранее осудившего полковника Юрия Буданова и после этого, по мнению юристов, подвергшегося гонению), внеправовой террор в отношении адвокатов имеет очевидный политический подтекст. «Каждый случай преследования адвокатов, вызывающий подозрения в обоснованности, – заявил «НИ» г-н Лещиков, – должен получать немедленную реакцию со стороны законодателей, юридического сообщества. Свое слово здесь должны сказать и Общественная палата, и представитель президента по правам человека». Пока что адвокатам остается отбиваться от нападок со стороны силовых структур своими силами.