Posted 3 июня 2007,, 20:00

Published 3 июня 2007,, 20:00

Modified 8 марта, 02:17

Updated 8 марта, 02:17

Кинобайки

3 июня 2007, 20:00
Кинобайки

КАК БЕРЕТ АВТОГРАФЫ МИХАИЛ БОЯРСКИЙ

– Есть такая категория поклонников, которые подходят за автографом и говорят примерно следующее: «Распишитесь, пожалуйста. Это для моей жены (варианты: мамы, сестры, племянницы). Она вас просто обожает!» При этом сам просящий делает вид, что ему-то ты (в смысле – я) и даром не нужен. Но однажды я сам встретил в аэропорту горячо любимого мною музыканта Криса Нормана. Да-да, у популярных актеров тоже есть кумиры (смеется). Я обалдел, подошел к нему… И вдруг у меня изо рта, помимо моей воли, полилось: «Здравствуйте, Крис! Вас так любит моя жена, моя теща, мои дети, которые и послали меня за автографом!» Я ничего не мог с собой поделать, – из меня просто лез этот банальный набор фраз. Все закончилось хорошо: Норман расписался на протянутом мною листе бумаги и вежливо улыбнулся, по-моему, ни слова не поняв из моей горячей речи. А я стал теплее относиться к странным поклонникам из категории: «вас любит моя жена».



ВТОРОЙ ПАПА ИВАНА УРГАНТА

– Года три назад мы с юмористом Юрием Гальцевым летели вместе на гастроли. Юрий смотрел в иллюминатор, а я начал засыпать. Вдруг подходит стюардесса – такая симпатичная, молоденькая. «Вы обедать будете?», – спрашивает она моего соседа. «Буду», – отвечает Гальцев. Тут девушка кивает на меня: «А ваш сыночек будет обедать?» Я тут же просыпаюсь, удивленно смотрю на Гальцева, он смотрит на меня. «Спасибо, я сыт», – только и нашел, что сказать я. Уже на выходе, так, из любопытства, интересуюсь у стюардессы: мы что, настолько с Юрием Николаевичем похожи, что меня можно принять за его сына? Девчонка, видимо, уже поняла свою оплошность, или ей кто-то растолковал. «Ну, я вообще-то имела в виду, что все артисты – родственники, одна семья», – смело отвечает она.



КАК АВРОРА ПОКАЛЕЧИЛА СТРИПТИЗЕРА

– На съемках фильма «Никто не знает про секс» мой партнер, актер Максим Коновалов, играл стриптизера по фамилии Шишко. Для него сшили специальный костюм: красные стринги с хоботком в виде слоника. Именно в этих трусах он играл со мной сцену, в которой я соблазняю его героя. Я медленно подвожу Макса к дивану, а потом резко бросаю его и как львица запрыгиваю на него. Дублей этого самого запрыгивания было довольно много, и во время последнего Макс орал, как подстреленный зверь. Думаю: надо же как натурально кричит. Потом оказалось, что я с размаху прыгнула ему коленом на причинное место, и он просто не смог сдержаться от боли. После этого дублей больше не было, и Макс пошел зализывать раны. А эту сцену при монтаже, к сожалению, вырезали, так что зрители ее не увидят.



ПОЗОР ИЛЬИ ОЛЕЙНИКОВА

– Когда я первый раз выступал в Москонцерте, то, выйдя к публике, настолько растерялся, что повалил стоявшие на сцене восемь микрофонов. Все запланированные семь минут выступления я судорожно подбирал их, устанавливал, а они снова падали. Я лепетал какие-то оправдания: мол, товарищи, вы уж простите, я тут первый раз, опыта еще никакого. После выступления директор Москонцерта подошел ко мне и сказал: «Чтобы я вас больше не видел!» И я некоторое время после этого «блестящего» провала вообще не появлялся на сцене.



ЛЮБОВЬ И СТРАСТЬ НИКОЛАЯ ЧИНДЯЙКИНА

– Когда на экраны вышла комедия «Мама не горюй 2», один журнал опубликовал обо мне статью «Коля любит ментов и красоток». Поместили кадры из фильма, где я в милицейской форме, а рядом – фото полуобнаженных девушек. И наверху заголовок крупным шрифтом. Когда я возвращался домой с каких-то съемок на машине, меня остановил гаишник, я ему тут же этот журнал подарил, развернутый на «нужной» странице. Милиционер очень обрадовался и отпустил меня с миром. На следующий день я купил штук двадцать номеров. И дарил их каждому встреченному сотруднику ГАИ. Поэтому теперь меня знают все сотрудники этой доблестной службы Москвы не только как актера, но и как человека, который любит ментов, ну, и… Кого надо, любит.



КАК ЗАРЕЗАЛИ АЛЕКСАНДРА ПАНКРАТОВА-ЧЕРНОГО

– Я тогда только начал играть в театре в Москве. На один из своих спектаклей я пригласил маму. Она замечательная, потрясающая, но большую часть жизни провела в глухой деревеньке в Кемеровской области, где я и родился. Даже электричество к нам провели, когда мне было уже лет десять. И вот мамочка пришла в театр, сидит в первом ряду. Я играю на пределе сил: ну, как же, мама в зале. Дело идет к трагической развязке. А там в финале драка, где моего героя закалывают кинжалом. Я, получив удар, падаю замертво. Тут на весь зал крик из первого ряда: «За что сынка моего зарезали?!» Пришлось мне поднять голову и бодро сказать: «Мама, я не умер». Моя родная сразу успокоилась – ну хоть живой – и принялась досматривать спектакль.

"