Джастин Тимберлейк

– Джастин, твоя карьера набирает обороты, ты очень востребован в кино и в шоу-бизнесе. Как тебе кажется, с чем это связано?

– Я не знаю, в самом деле... Думаю, это потому, что я принимаю участие в таких мероприятиях, как самое противное соревнование по рыганию на телешоу Kid’s Choice Awards. Я, кстати, победил, как лучший «рыгальщик». Какой ужас! Бедная моя мама! (Хохочет.) Наверное, еще и потому, что я не слишком серьезно воспринимаю себя ни как актера, ни как певца, ни как человека. Я увлечен тем, что я делаю, для меня это игра. И я, как мальчишка, наслаждаюсь ею. Люблю кино, музыку, везде учусь, от всего получаю какое-то пузырчатое удовольствие (хохочет). Ну, как газировка, если ее взболтать и открыть, пенится такими шипящими пузырями. Так и в моей жизни все искрится и пузырится.

– Работа в кино стала для тебя чем-то неожиданным или это была запланированная ступенька твоей карьеры?

– Я не планировал карьеру актера, хотя мечтал о ней. Мне хотелось попробовать, смогу ли я играть, есть ли у меня потенциал. Я-то сам думаю, что у меня неплохо получается, хотя реальность может круто отличаться от того, что я думаю. Но все равно это хороший опыт, и он еще может мне пригодиться. Я не исключаю, что однажды попробую себя в качестве режиссера. Мне 26 лет, и я считаю себя счастливчиком – многое идет в руки само, без особого напряжения с моей стороны. Разумеется, этому предшествовала большая и серьезная работа в музыкальном бизнесе. Я создал себе репутацию в этой среде, и теперь мне интересно зарабатывать ее в кино. Потом, может быть, будет что-то еще. Не знаю. Посмотрим.

– Не появилось ли у тебя ощущение «всемогущества»: когда ты абсолютно уверен, за что бы ты ни взялся, все получится, потому что ты избранник фортуны?

– Какое там «всемогущество». Я решаю поучаствовать в каком-то новом проекте только потому, что все еще ищу себя в искусстве. Я не чувствую, что должен что-то кому-то доказывать. И поэтому экспериментирую, не боюсь даже полного провала. Рискую, потому что если я остановлюсь, то в один прекрасный день просто не прощу себе того, что мог бы подняться на новый уровень. Имея некоторый опыт, я могу сказать: и в музыке, и в кино нельзя останавливаться на достигнутом, даже если это принесло тебе успех. Несмотря на то, что от тебя ожидают только верхнюю строчку в хит-параде или только главную роль в суперпопулярном фильме, ты все равно должен уметь рисковать. Без этого, по-моему, нет творчества.

– Что приносит тебе наибольшее удовлетворение: концерты, работа в студии или актерская игра?

– Трудно сказать. Это совершенно разные виды деятельности. Даже если сравнивать работу на концерте и в студии. Я люблю концерты, они дают мгновенное удовлетворение, там такая энергия накапливается и передается из зала на сцену и обратно! Испытываешь невероятное возбуждение от аплодисментов и фантастическое удовольствие от исполнения, когда зал молчит, слушая твой голос. А в студии… Это кропотливая многочасовая работа – запись новой песни, когда оттачиваешь звучание каждой ноты. И только когда, закрыв глаза, прослушиваешь готовую запись и не видишь ни одного прокола, тогда наступает момент торжества. Сделал! Добил-таки! А в кино вообще все по-другому. Там полное подчинение режиссеру, который царь и бог на площадке. Даже когда он дает возможность импровизировать или спрашивает мое мнение о герое, я все равно чувствую его мысль, его видение фильма в целом. Вообще я получаю колоссальное удовольствие от всего, что делаю, включая это злосчастное шоу Kid’s Choice Awards, где меня вынудили делать вещи, которые я не считаю смешными лет с одиннадцати.

– А каким ты был в 11 лет, в школьные годы?

– Я терпеть не мог школу. Нельзя сказать, что я чувствовал себя изгоем или не вписывался ни в одну компанию. Мне просто было ужасно скучно. Я неплохо учился, но не был отличником. Девчонки за мной тоже особо не гонялись. Я был средним по всем параметрам. Никто на меня не обращал внимания, и, честно сказать, я был этому рад. У меня были свои увлечения и разочарования. В школе ведь каждый странен по-своему. Хотя потом эти странности, которые казались ужасными в детстве, оказываются прекрасными и уникальными качествами во взрослых людях. Меня, например, беспрестанно дразнили из-за моих волос, оттенка моей кожи и, представь, из-за того, что я умел петь.

– Несмотря на сумасшедшую популярность, как тебе удается оставаться самим собой? Что позволяет тебе твердо стоять на земле?

– Мои ноги (смеется). На самом деле, это то, что важно для меня: моя семья, мои друзья, мои собаки и, конечно, моя мама. С тех пор, как я себя помню, мама была моим самым лучшим другом. Может быть, это звучит странно, но она всегда обращалась со мной, как с равным. Не наказывала, если я делал какие-то глупости. Она объясняла мне, что ей не понравилось в моем поведении, и просила дать оценку случившемуся. Мы могли разбирать какую-то ситуацию часами, пока я не осознавал свою оплошность. Моя мама бросила свою карьеру ради моей, наложила ограничения на свою личную жизнь и первые годы путешествовала с нашей группой. Она была нашим менеджером и остается нашим другом. И главное – моим другом. Я могу говорить о ней часами (улыбается).

– Это твоя мама распознала в тебе талант музыканта?

– Частично. По поводу моего желания брать уроки музыки (я хотел научиться петь правильно) она сказала, что будет их оплачивать лишь в том случае, если я намерен серьезно к ним относиться. Если начнутся какие-то увиливания или отговорки, то оплата прекращается раз и навсегда. Она дала мне время на размышление, и когда я не изменил решение, то сделала все, чтобы я чувствовал ее поддержку. Но лет пять назад мама сказала мне, что, наверное, стоит начать относиться к своей жизни несколько иначе, не так серьезно, как в начале карьеры. Может быть, стоит просто жить, не зацикливаясь на работе: оглядеться по сторонам, посмотреть на мир вокруг тебя, попробовать что-то новое. В тот момент я словно проснулся.

– О тебе пишут, у тебя берут интервью, за тобой охотятся папарацци – твоя жизнь у всех на виду. Не возникает ощущения, что иной раз ты слишком «на виду»?

– Не знаю, наверное, нет. Понимаешь, я действительно все время работаю. Если я не в концертном туре, то я в студии записываю песню или на съемках. Или готовлюсь к съемкам. Я занят настолько, что практически не замечаю того, что происходит вокруг. Моя карьера – эта часть моей жизни, но всего лишь часть. Кроме этого, есть моя семья, мои друзья, мои подруги. В этой сфере я чувствую себя вполне защищенным от посторонних взглядов. Несмотря на успех, который сопутствует мне, – спасибо зрителям, – я по-прежнему нормальный парень. Я хочу от жизни простых вещей: чтобы мама была здорова, чтоб друзья были рядом, чтоб собаки мои были накормлены, чтоб всегда была работа. Ну, так сложилось, что моя работа вызывает интерес ко мне и моей частной жизни. Что я тут могу поделать? Я не чувствую, что я слишком на виду. По-моему, ровно столько, сколько это неизбежно для человека из шоу-бизнеса. Пройдет время, интерес затихнет. Надеюсь... J

«ДЖАСТИН ТИМБЕРЛЕЙК ГОВОРИТ, ЧТО…»

после его посещения «Макдоналдса» прибыль этой компании выросла на 25%, поскольку он улучшил ее имидж ему нет нужды жениться, потому что его две собаки и так всегда составят ему компанию

очень удивлен своим статусом секс-символа. Ему кажется, что он похож на брокколи

Майкл Джексон оказал большое влияние на его творчество

«ФАКТЫ ЖИЗНИ»

Джастин Тимберлейк любит сноуборд и лыжи, но ненавидит гольф

Коллекционирует теннисные туфли и вязаные кофты

Боится змей, акул, пауков и умереть нелюбимым

Сыграл молодого Элтона Джона в одном из клипов последнего

Любимое мороженое – Baskin Robin’s Daquiri Ice

Имеет шесть мотоциклов «Харлей Дэвидсон», «Порше», джип «Мерседес» и много других машин

Когда не может уснуть, сам себе поет колыбельные

«ДОНЖУАНСКИЙ СПИСОК ТИМБЕРЛЕЙКА»

Певица Бритни Спирс (март 2000 – март 2002)

Танцовщица из его подтанцовки Дженна Деван (лето 2002 – осень 2002)

Актриса Кэмерон Диаз (2003 – январь 2007)

Актриса Джессика Биель (с весны 2007)