"Тот самый концерт": можно ли в мини-юбке убежать от своего возраста?

Диляра Тасбулатова

Удивительные вещи происходят на этом свете, господа.

Ну, например: сначала все ломились на юбилейный концерт Аллы Борисовны (все у нас в стране знают, кто такая Алла Борисовна, не переспрашивайте, не поверю, как не верю своему вредному соседу, который нагло утверждает, будто знает одного Владимира Владимирыча, Маяковского) – и цена билетов у перекупщиков достигала цены квартиры где-нибудь в Мымрино-Бабурино, километрах так в ста от Москвы.

И все равно – брали (официальная продажа в диапазоне 2500-70 000 руб. закончилась за два часа, и кассир захлопнул окошко). Полный аншлаг, всю неделю страна жила этим концертом, сколько было пересудов, как будто это выборы президента, не меньше; и вот тут-то ушлые продюсеры решились на беспрецедентный шаг: сделать из этого концерта как бы фильм.

Ну и сделали – чего тянуть резину-то.

Тут опять случилось непредвиденное: снятый не так чтоб очень профессионально, на всякий случай, хоть какую-нибудь кассу срубить, чем черт не шутит, фильм-концерт этот, который так и называется - «Тот самый концерт» - неожиданно для всех вышел в лидеры кинопроката.

Поразив и самих продюсеров, и прокатчиков, и свободную, так сказать, прессу: это ж надо, кто бы мог подумать, при наших-то сплошных провалах, и вдруг.

И, поскольку человеку свойственно подстраивать свое мнение под свершившийся факт, все начали вопить, а чего, мол, вы хотели? (Если бы фильм провалился, говорили бы обратное – типа сколько можно, надоело). Ну а на волне успеха быстро перестроились и стали говорить, что, мол, она звезда, вечный наш маяк среди суровых северных будней, первая на Первом, и нет ей ни сносу, ни износу, коррозии не подвержена. Не стареет ни душой, ни телом; судя с женской и, стало быть, вредоносной точки зрения, признАюсь, что тюнинг там что надо, не подкопаешься, не разберешь, сколько ей там, сорок или шестьдесят. О семидесяти и говорить нечего, что правда то правда.

И тем не менее.

Некогда великая певица, с приличным репертуаром (хотя я лично от советских песен не в восторге), на сей раз предстала в парадоксальном имидже – косит под девочку, часто отодвигая подол своей юбки, чтобы все лицезрели еще стройные ноги в предельном мини, а поет о …старости.

Даже в самом начале говорит публике – вот зачем я, дескать, вышла? Что и кому я хочу доказать? И тут же сама отвечает: хочу, говорит, ЖИТЬ. Типа ей это прибавляет драйва, это поклонение, этот зал, эти обращенные на нее взгляды, полные восхищения.

В то же время пресса не скрывает, что поет она под фанеру, и даже опасается слов не запомнить, чтобы не оскоромиться и открывать рот в правильном направлении.

То есть что получается: это как бы она и в то же время не она, великая Алла Пугачева и в то же время ее…тень. Остатки остатков, и дело не в эйджизме, Тина Тёрнер действительно не подвержена времени, да и фанеру там не признают, сразу дисквалификация и позор, да и великая Арета Фрэнклин уже в сильно в преклонном возрасте пела вживую.

Это уже не она, не Пугачёва, это ее образ – причем не певицы, а мифа, аббревиатуры АБП, вечного мифа советской эстрады, ничем, хоть ты тресни, не убиваемого. Как будто, страшно сказать, тень отделилась от человека. И живет своей жизнью – жизнью тени.

Кстати, вторая дама из той же возрастной категории, София Ротару, на фоне АБП выглядит бледно, хотя внешне просто ошеломляюще молода. Моложе АБП. Тут дело в том, что Ротару не столь мифологична, она, скорее, привычный нафталин этих вечных, как небытие, как день сурка, голубых огоньков, лучше пригласить, чем долго доказывать, что уже не нужна. Скандальная, говорят, бабенка, да еще и со старыми связями – недаром уже перерождающаяся в «дракона» АБП сломала зубы именно на ней. Другие ее сильной воле поддались и туту она была беспощадна, хотела быть одна, как гора над равниной.

Ротару, кстати, сама тень, потому ей и отбрасывать-то нечего. И всегда была ею - не может же тень отбрасывать тень, сами посудите. Она настолько вторична, как миллион всяких там надежд-чепраг, собранная на унылом конвейере советской эстрадной пошлости, со всеми ее горными лавандами и прочей чепухой, что и говорить о ней всерьез не стоит.

Другое дело АБП, эта сорвиголова советской эстрады, непокорная, оригинальная, блистательно талантливая, Арлекин в юбке, затеявшая в сонной стране победившего пофигизма свой персональный пугачевский бунт.

Феноменальное явление. Было.

Красавица, бриллиант, умная, острая на язык, непокорная.

Ничья – покровителей вроде было, все романы по любви, с молодыми и красивыми. В перестройку в живом эфире на программе «Взгляд» едва не обыграла Старовойтову и еще кого-то, еще одну интеллектуалку: такая за словом в карман не полезет, причем без привычного советского хамства.

И вот те нате. Тот самый, извините, концерт: бледный репертуар - в поэтическом и в музыкальном отношении, много разговоров и песен не о главном – сплетнях, слухах, злобе и зависти, что окружают звезду ее масштаба, сетования на людскую пошлость и – постоянно – победные реляции: я выиграла приз под названием жизнь, я всех победила, на всех плевать хотела и живу как хочу.

Да это ради Бога, как говорится – молодец, но… Победитель, так выходит, не получает ничего, кроме формальных восторгов, по старой, так сказать, памяти. Ведь почти умирающая Пиаф, уже пожилая и некрасивая, вызывала искреннее восхищение, и по чину, так сказать. Ибо ее сила была в искусстве, а не в идее физического бессмертия, победы любой ценой, фанатической борьбы с увяданием.

Это какая-то остановка во времени, в своем роде даже зловещая.

И, как ни печально звучит, символизируют вечное возвращение на круги своя, на этот порочный круг, вечный морок, две женщины – одна (Ротару) - привычно-пародийно, другая (Пугачёва) – почти уже как-то даже зловеще. Ей пока далеко до последнего выступления смертельно больной и уже похожей на саму смерть Гурченко, прошедшей ад операций и отчаянно, как-то даже трагично молодящейся, - в фильме, где она усиленно изображала молодую фам фаталь…

Там, правда, был имидж дивы, барыни на вате, здесь – девчонки с косичками.

Боюсь, как это было с позором фильма «Скворец и Лира», который даже на экраны не вышел, и где Любовь Орлова изображала в 70 лет двадцатилетнюю, АБП уже не чувствует Времени. Она как бы «над» ним, а стало быть, вне его.

А ведь с ее талантом она могла бы и сейчас при хорошем репертуаре и другой стилистикой покорять стадионы, причем никто бы не осмелился осуждать. Как это делала Марлен Дитрих уже за 70, строго в рамках жанра. И, соответственно, возраста.