Химическое оружие у берегов Крыма: когда "проснутся" бочки с ипритом и люизитом

Геннадий Чародеев

Здесь нужно оговориться. Дело в том, что каких-нибудь три десятилетия назад считалось, что при растворении в большом объеме воды адская смесь иприта и люизита теряет свои боевые качества. Военным химикам, конечно, были известны предельно допустимые концентрации и дозы, и когда все это растворяется в огромной массе воды, считалось, что даже в случае разгерметизации химические вещества не будут представлять никакой опасности для человека.

Сегодня отношение специалистов к этой проблеме резко поменялось. По заключению сотрудников лаборатории изменчивости генома Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН, горчичный газ (или иприт) с высокой степенью эффективности вызывает поражение наследственных структур - генов и хромосом, т. е. ведет к мутации. Установлено это было еще в конце 1940-х годов в Англии Шарлотой Ауэрбах и одновременно в СССР - ученым Иосифом Рапоппортом. Они утверждали: даже попадание отдельных молекул иприта в организм человека способно привести к пагубным последствиям - мутациям в клетке организма. Для нынешнего поколения подобное положение грозит увеличением числа онкологических заболеваний. Для будущих поколений - передаваемыми по наследству умственными и физическими дефектами.

Люизит - стойкое ядовитое вещество. В отличие от иприта оно не имеет скрытого периода действия, при отравлении сразу чувствуется боль во всем теле, а затем появляются экземы. При тяжелых поражениях возникают кожные язвы.

Оставить при отступлении такое страшное оружие фашистам наши военные химики не имели права. Да и к тому же применение иприта и люизита было запрещено решениями нескольких международных конвенций. Видимо, по этой причине наличие ОВ в арсеналах РККА должно было остаться тайной.

Немногочисленные свидетели тех событий клялись на партбилетах, что «никогда и никому не расскажут об этом, а отчеты о проделанной работе и архивы НКВД попросту уничтожило.

В своих воспоминаниях капитан 1-го ранга Н. Рыбалко, который в период 1938-1945 гг. выполнял обязанности флагманского химика Черноморского флота, писал:

«Химические боеприпасы в течение нескольких ночей скрытно вывозились к пристани в Казачьей бухте, где их грузили на шхуну «Папанинец», которая с этим грузом выходила в указанную ей точку открытого моря. С нее сбрасывали опасный груз. К 29 июня эта операция была благополучно закончена. Противнику не досталось ничего».

Топили второпях, конечно, не думая о людях, о последствиях для экологии Крыма. Шла война…

Спустя полвека поиском контейнеров занялась Украина. Но хроническое отсутствие денег активным изысканиям не способствовали. Только в 2004-м Минэкологии дало задание экологическому предприятию «Ситалл» провести разведку акватории Черного моря. И деньги нашлись – в Киеве появились американцы, которые откуда-то узнали о затопленных в море стальных бочках. Они согласились профинансировать экспедицию, перед участниками которой была поставлена конкретная задача – найти и нанести на карту места захоронений отравляющих веществ.

Уже скоро на дне Черного моря поисковики обнаружили порядка 500 контейнеров. Когда эти данные попали официальным властям Украины, в Киеве их во второй раз засекретили. Конечно, ведь срывался очередной курортный сезон!

Тем не менее, агентство «Новый регион» опубликовало тогда данные закрытого исследования харьковской научной лаборатории «Военконвеер 43». В нем, в частности, говорилось, что при поиске затопленных ОВ была обследована значительная часть Черноморского побережья Крыма площадью 1500 кв. км. Обнаружено несколько районов с затопленными контейнерами.

Поисковики были потрясены, когда обнаружили, что прямо под знаменитым «Ласточкиным гнездом» в Ялте на глубине всего 5 метров покоятся 24 бочки с опасными химическими ядами.

По мнению руководителя «Ситалла» военного моряка и водолаза Геннадия Рубцова, «бочки, вероятно, уже текут». Об этом говорили первоначальные пробы воды, взятые экологами именно у «Ласточкиного гнезда». Рубцов считает, что у побережья Черного моря находятся не менее 1200 контейнеров с ядом, а еще 300 надо искать на дне Азовского моря.

В 2008 году, когда работы по поиску химического оружия были в разгаре, американцы, заподозрив украинцев в разворовывании денег, прекратили финансирование проекта и уехали. По некоторым данным, они увезли с собой и карту с обозначением точек на крымском побережье, где были обнаружены контейнеры с ипритом и люизитом.

С 2014 года все вопросы по поиску и уничтожению отравляющих химикатов легли на плечи российских властей. У крымчан появилась надежда на то, что теперь-то поиски ОВ продолжатся, и Москва сделает все возможное, чтобы спасти от экологической катастрофы знаменитые на весь мир курорты. Но не тут-то было.

На пресс-конференции, которая состоялась в сентябре 2014 года, представители новых властей заявили, что «поводов для опасений нет». Действительно, МЧС России уже в октябре объявило о начале поисковых работ в акватории Керченского пролива и в районе Ялты. На месте работали подразделения МЧС, а также экологические службы и независимые волонтеры. В официальных отчетах говорилось, что отбирался грунт со дна моря, брали пробы воды с различных глубин, были изучены корни растений, которые находились в квадратах поиска. Все анализы показали... отсутствие в морской воде каких-либо отравляющих веществ.

«К сожалению, - оговорился в беседе с журналистами помощник начальника Главного территориального управления МЧС в АР Крым по взаимодействию со СМИ и связям с общественностью Владимир Иванов, точной системы координат у участников проекта не было. По крайней мере, если судить по тем бумагам, что нам представили. А исторические архивные данные, увы, до сих пор засекречены».

Власти Крыма, экологи, организации по защите природы неоднократно обращались к руководству страны с просьбой выделить средства для продолжения работ по обезвреживанию химоружия, но вся их писанина осталась без ответа - программа фактически оказалась «похороненной».

- В том-то все и дело, что акваторию Черного моря на наличие отравляющих веществ обследовали неоднократно, но ни один поиск не был доведен до конца, - посетовал «НИ» президент Международного фонда «Мировой океан», доктор технических наук, профессор, вице-адмирал запаса Тенгиз Борисов. –Когда в девяностых я возглавлял российский Комитет подводных работ особого назначения, руководство поставило задачу - определиться со всеми потенциально опасными с экологической точки зрения объектами на дне внутренних водоемов, рек, морей и океанов, которые окружают Россию. Нам передали письменные свидетельства участников захоронений в Черном море. Выяснилось, например, что при хранении ОВ на армейских складах ни о какой герметичности контейнеров речь не шла. Химические вещества лили во все емкости, что попадались под руку. Снаряды с химической начинкой просто загружали во все, что могли найти – так и топили. Никаких мер предосторожности в момент затопления никто не принимал. Да и не знали красноармейцы на тот момент о канцерогенных или мутагенных свойствах иприта. Справедливости ради, надо отметить, что тогда о них не знал вообще никто в мире. Наши люди спешили все уничтожить до прихода врага. А уже в наши дни вспомнили о затопленных ОВ в Крыму только после того, как на Балтике рыбаки сетями случайно выловили бочки с химическим оружием. Тогда были несчастные случаи, пострадали люди и окружающая среда в Швеции, Дании, Польше. А до этого про Черное море никто не знал, точнее – не вспоминал.

По словам вице-адмирала, севастопольской поисковой команде под руководством Геннадия Рубцова у берегов крымского побережья действительно удалось обнаружить 508 контейнеров, о местах затопления которых было приблизительно известно заранее. Нашли их в разных местах. Бочки не трогали, не поднимали, просто фиксировали на карте места, где их обнаружили. Добытые сведения были переданы в МЧС Украины и американцам. Но где еще 692 бочки с ипритом – до сих пор загадка.

- Видя такую ситуацию, в Севастополе собрались морские офицеры и мичманы запаса - профессионалы в проведении подводных работ особого назначения. Было решено снарядить экспедицию, которая займется определением мест захоронения контейнеров с химическим оружием. Для начала создали компанию «Морские системы», в задачу которой входит проведение поисковых работ на Черном море. Кстати, моряки обращались к украинским коллегам с предложением создать совместное предприятие, но те, по понятным причинам, отказались.

От имени фонда «Мировой океан», я обращался в самые высокие официальные инстанции с просьбой помочь морякам в их проекте по спасению крымского побережья от экологической катастрофы. В ответ – полное молчание. Но мы рассчитываем, что удастся найти финансирование работ по поиску и разработке плана обезвреживания химического оружия на дне Черного моря. Сегодня есть люди, которые помогают нам совершенно бескорыстно, понимая какую опасность несут иприт и люизит окружающей среде и самому человеку. Все равно придется этим заниматься, как бы чиновники не замалчивали проблему, - заявил Борисов.

По мнению вице-адмирала, скорее всего, бочки с ОВ нужно будет загружать в большие герметичные контейнеры. Потом везти их на обработку или утилизацию. Второй вариант – перезахоронить бочки с ипритом на больших глубинах. Предстоит серьезная работа в Азовском море. Опасность в том, что оно мелкое - максимальная глубина – 14-15 метров.

Среди большой армии защитников природы хорошо известен контр-адмирал запаса Владимир Дудко, который активно занимается проблемами экологии морей и океанов. Вот что он сказал «НИ»:

- Мы сейчас готовим большую программу по ликвидации последствий химического заражения. Это касается и Черного моря. Для этого нужно поднять общественность и обязательно привлечь к проведению акции представителей президентской администрации, с которыми у меня намечена встреча. Мы рассчитываем на то, что в итоге должно появиться наше совместное обращение к руководству страны об организации утилизации контейнеров с химическим оружием еще советского производства, которые находятся на грани разрушения. Смею надеяться, что президент Владимир Путин поручит МЧС и Минобороны РФ оказать необходимую помощь специально подготовленной группе поисковиков для утилизации опасных контейнеров. Ждать более нельзя - может произойти разрушение бочек с ипритом и люизитом.

Специалисты предполагают, что поднимать их на поверхность и утилизировать обычным способом практически невозможно. Значит, выход один – найденные под водой бочки закрыть специальным коконом. Благо и технологии, и материалы для этого в России сегодня есть, считает контр-адмирал Владимир Дудко.

Затопленное химическое оружие времен Великой Отечественной войны, по предварительным данным, может находиться в следующих районах Крымского побережья:

село Черноморское (западная часть Крымского полуострова);

Мыс Опасный (под Алупкой);

Мыс Сотера (под Алуштой);

Мыс Схрони (под Керчью);

Казачья Бухта (под Севастополем);

Мыс Херсонес (крайняя западная точка Севастополя);

Ялта (район «Ласточкиного гнезда»),

Мыс Белый (северо-восточная оконечность о. Феклистова);

Мыс Казантип (северо-восток Крымского полуострова);

Бухта Мраморная или Бухта Эхо (у подножия Кая-Башской гряды);

Мыс Лукул (южная часть входа в Каламитский залив);

Центральная часть Азовского моря.

Специалистам все ясно. Дело за политиками, предпринимателями и финансистами. Наш Крым должен быть чистым от химического оружия - уверены они.