Posted 1 сентября 2004,, 20:00

Published 1 сентября 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 02:21

Updated 8 марта, 02:21

Ирина Хакамада

Ирина Хакамада

1 сентября 2004, 20:00
О возможных политических последствиях новой фазы антитеррористической войны «Новым Известиям» рассказала руководитель оргкомитета партии «Свободная Россия» Ирина ХАКАМАДА.

– Министр обороны заявил, что «взрывы были и будут». Силовики призывают население к бдительности. Как, по-вашему, к чему нам надо готовиться?

– К чему угодно. Все атаки террористов привязаны к конкретным событиям: к выборам в Чечне, к 1 сентября… Идет уже признаваемая властью война. Прогноз может быть такой: в России введут чрезвычайное положение.

– Неужели другого выхода нет?

– У властей – нет. Они фактически приперты к стенке. В условиях, когда террористы объявили стране войну, есть только две политические модели выхода из положения. Первая – это установление либерального режима, ведущего переговоры со всеми, готового, чтобы обезопасить народ, идти на любые компромиссы. Но это по крайней мере сейчас реально. Поэтому нас ждет второй путь: ужесточение политики властей. Середины здесь не получится.

– А может, будет, как всегда: прогремели взрывы, на несколько дней усилен режим, а потом все забудется?

– Нет, настал переломный момент. После трагедии в «Норд-Осте» все акции террористов носили единичный характер. Да, гибли люди, но в России к жизням маленьких групп населения относятся равнодушно. Теперь, уже в течение двух суток, идет реальная война. И неизвестно, что будет завтра, если сегодня людям страшно выходить из дома, спускаться в метро, отправлять детей в школу. А власть не дает ответа на вопрос, когда все это закончится. Масштаб акции в Северной Осетии повторяет историю с «Норд-Остом». Это вызов. Отмолчаться власти не смогут, будут принимать решение.

– В Испании в ответ на действия террористов на улицы вышли миллионы. Вас не удивляет, что у нас на происходящее реакция какая-то отстраненная?

– Да, такой у нас народ. Он все делает правильно, то есть так, как хочется власти. Поэтому и власть не берет человеческие жизни в расчет. Зачем? Ведь никто не протестует.

– А против чего протестовать? Против терроризма вообще? Против Чечни?

– Против бездействия власти, которая не справляется со своими обязанностями и не может обезопасить народ.

– Ирина Муцуовна, как вы оцениваете действия спецслужб?

– С точки зрения борьбы с терроризмом, в целом система оказалась неработающей. С одной стороны, у спецслужб появилась куча денег, причем в значительной мере «серых». Они ведь кормят свои конторы не всегда прозрачным путем. С другой стороны, те, кто работает у них, как говорится, не за страх, а за совесть, получают, прямо скажем, копейки. На реальные дела – разведывательные операции, создание агентурной сети, налаживание профессиональных связей с другими спецслужбами – средств нет. Это абсурд серой, теневой системы политической власти. Что касается непосредственных действий работников спецслужб в конкретных операциях, то они могут быть вполне профессиональными.

– Вам самой не страшно сейчас за себя, за жизнь своих детей, внучки?

– Страшно. Примитивно страшно! Все утверждения о том, что эта трагедия обойдет кого-то стороной, – глупость. Нет, не обойдет. Эта война может коснуться кого угодно: и детей, и взрослых. У меня огромная семья, и мне становится жутко при мысли, что все это завтра может произойти с моими близкими.

– Власти говорят, что борьба с терроризмом – дело всеобщее. Каждый, мол, должен себя спросить, все ли я сделал для того, чтобы международный терроризм…

– Нет. Граждане не должны задавать себе такого вопроса. Для этого существует власть. Она существует на наши деньги. Вот ей и нужно адресовать вопрос: «Все ли ты сделал?» Именно сейчас, когда нам объявлена война. Что власть сделала, чтобы не гибли дети и невинные люди? Пусть ответят. Но для этого нужно спросить.

"