Александр Балуев:

– Вся ваша роль в фильме – лишь небольшой эпизод. Почему согласились?

– Во-первых, это все-таки комедия, куда меня мало зовут. Быть может, только Алла Сурикова, которая отважилась однажды меня пригласить в авантюрную комедию «Идеальная пара». Присутствие мое в «Конферансье» довольно скромное. Но меня сам жанр очень привлекает – прежде всего другим способом существования, менее для меня привычным. И потом мы на Камчатке снимали, где я никогда раньше не был.

– И как там?

– Необыкновенно интересно. Природа уникальная, только человек абсолютно в нее не вписан. Поражают вулканические громадины, застывшие над городом. Горячие источники бьют из-под земли. Красота невероятная. При этом абсолютно забытый, по-моему, нашими властями край. Кажется, никто и не вспоминает, что там живут русские люди и вообще это Россия. Такое ощущение возникает от быта, от бездорожья. Хотя, казалось бы, все там есть – промышленность и природные ресурсы, богатейшее место, золото добывают и всегда добывали. Куда это все девается? Люди там живут поколениями, а ощущение чего-то временного. Налаженной, обустроенной жизни нет. Для меня непонятно, как можно так относиться к своей стране.

– По сюжету – почему надо было там оказаться?

– Чтобы показать размах деятельности моего героя, владельца мощной государственной корпорации. Одно из его предприятий находится именно там, в этой части нашей необъятной Родины.

– У вас сейчас на подходе еще один фильм – «Одна война» режиссера Веры Глаголевой.

– Да. Вера сняла, на мой взгляд, лучшее свое кино. С особым волнением она его сделала, видно, насколько небезразличны ей военное время и страшные судьбы тех лет.

– Сейчас о войне в основном снимают боевики, что-то такое приключенческо-героическое, лихое и разноцветное. «Одна война» в стороне от этого потока?

– К сожалению, многих режиссеров больше всего прельщают зрелищность в показе войны, всякие стрелялки-пугалки. У Веры Глаголевой ничего этого нет. И тема отдельная – о судьбах женщин, бывших в оккупации, сосланных за это на далекий заброшенный остров, где они подлежат ликвидации. Там их застает известие о Победе. Они надеются, что все страшное у них позади…

– Кто ваш герой?

– Он военный, можно сказать, уже бывший, покалеченный на войне, приставлен смотреть за этими женщинами. Много переживший, совсем не бравый офицер…

– …как обычно бывало. Ведь бравые военные – ваш привычный образ?

– От этого я уже отошел. Сознательно. Слишком много я наиграл всяких военных. В какой-то момент даже стали говорить, что я не актер, а профессиональный военнослужащий. Начал отказываться от многих предложений, не хочется повторяться. Роль в фильме «Одна война» для меня необычная. Хотя мой герой все равно человек войны, он многое пережил и пытается женщин этих несчастных спасти. Интригу не буду раскрывать, история пронзительная. Еще раз скажу: исключительно неравнодушно, с большой любовью сняла ее Вера Глаголева. Все сделано вроде бы просто, но тщательно, вдумчиво, стильно по изображению. Это очень хороший фильм, я уверен в этом.

– Значит все-таки можно снять сегодня простую историю о войне, где главное – человеческие драмы и трагедии, а не погони и взрывы?

– Можно, конечно, если вложить в то, что делаешь, душу и талант. Другой вопрос, будет ли такой фильм иметь коммерческий успех. Хотя, не знаю, чудеса бывают. Просто голову зрителям задурили до такой степени, что кажется уже, что без спецэффектов и фантасмагорических сцен полетов и драк и кино вроде уже не кино.

– Кино, похоже, движется к своему началу, когда оно было всего лишь занятным аттракционом?

– Движется в сторону шапито, высокого качества или низкого, не важно. В очень малом количестве фильмов есть глубина, смысл и возможность сопереживания. Технологией, виртуозным монтажом можно восхищаться, но не в этом же суть, для меня этого недостаточно.

– Целый шквал обсуждений вызвал недавний указ президента о противодействии фальсификациям истории войны. Только не очень понятно, чему именно надо ставить заслон, что считать покушением на нашу историю. Можно ведь, скажем, посчитать, что фильм о женщинах, которые были сосланы за связь с немцами, бросает тень на героическую историю народа, одержавшего великую Победу?

– При желании и на солнце можно найти пятна. Если войну описывать с точки зрения генералитета, масштабных сражений и выигранных боев, – это одно. С точки зрения траншей, окопов, солдат, которым доставалась вся мучительная, грязная работа, – будет совсем другое. Люди, которые не воевали, но им выпало жить в это тяжкое время, рожать и растить детей, переносить эвакуацию, голод, нищету – это еще один взгляд на войну. Если президент имеет в виду многообразие, сложность правды о войне, то я «за». Если же документ создан для того, чтобы укрепить однобокий взгляд на войну, я против этого, какой бы президент ни был, потому что получится неправда, идеологический перекос. Я вообще не очень понимаю, как какие-то указы могут регламентировать историю и искусство. Это невозможно.

– У кинематографа в силу его массовости много способов воздействия на публику, этим умело пользуется американское кино. Вы работали в Америке, участвовали в дорогостоящей голливудской продукции. Там ведь придают большое значение идеологии?

– Конечно, кино сильно действует на людей. Помогает им что-то понять, в чем-то разобраться, во что-то уверовать, получить образцы для подражания. На этом построена вся американская киноиндустрия. Там зрители воспитаны на кино. Это идеологический инструмент, который скрепляет всю страну. Но не думаю, что американский президент или деятели партий, будь то демократы или республиканцы, распоряжаются, как, кому и о чем снимать. Они понимают, что это очень серьезно, придают кинематографу исключительно большое значение, но не вмешиваются с директивами и указаниями. У нас было потеряно много времени, упущены отечественный кинематограф, его влияние на зрителей. Вообще забыли, что кино – это огромная сила.

– Теперь спохватились. Создан специальный правительственный совет по кино. Это поможет что-то изменить?

– На все нужно время. Необходимо заново создавать кинопрокат, чтобы в нем было немалое место для наших фильмов. Показывать в кинотеатрах такие фильмы, как «Одна война», даже если они не понравятся каким-то чиновникам из-за того, что в них есть «неудобная» правда. Легко сказать об этих женщинах из фильма Веры Глаголевой: так им и надо, они под немцами жили, они предатели, пусть даже и подвергались насилию. Мне, когда я слышу такие высказывания, становится не по себе. Хочется ответить: попади ты в такую ситуацию, как себя поведешь? Пройдя то, через что им довелось пройти, будешь ли таким «героическим героем», какие нравятся начальству? Не уверен. Правду не надо приукрашивать, ее надо знать. Не забывать, каким количеством жертв, какой кровью и болью далась народу Победа.

– Какая тема вас сегодня еще волнует, какие предложения вы готовы принять?

– Сейчас неплохая история вроде возникает на телевидении. Очень актуальная тема. Я часто езжу на поезде Москва – Варшава – Москва по семейным своим обстоятельствам и все время вижу на российских станциях беспризорных детей, оборванных, голодных. У меня просто ком в горле, я перестаю понимать, где я нахожусь. Вроде еду в хорошем поезде из одной столицы в другую, а по дороге как будто во времена войны попадаю. Брошенные дети кругом, их много. Теперь вот затевается новый 12-серийный фильм об этом. Как раз про то, как отставной военный – никуда мне от этого не деться! – организует интернат для таких вот детей-бродяг, чтобы им помочь, защитить, чтобы у них был дом. Бог даст, в июле уже будем снимать.