Леонид Ольшанский

Как часто обычный гражданин обращается в различные милицейские службы: паспортный стол, ГАИ, ОВИР, к участковому инспектору, во вневедомственную охрану? Бесконечное число раз. А где нередко попирают наши права? Откройте любую газету – и прочтете о преступниках в милицейских шинелях. А сколько преступлений укрывается в МВД от учета? Сколько необоснованных отказов в возбуждении уголовных дел? Сколько вымогательств и поборов? Можно приводить сколь угодно много примеров, но одно ясно: общество и государство не могут и не должны более терпеть преступников в милицейских шинелях. Борьба с ними – составная часть нашей общей борьбы с преступностью и коррупцией.

Прежде всего чрезвычайно важно повсеместно создать наблюдательные советы над органами внутренних дел. Наблюдательные советы нужны в каждом районе, селе, области, крае. В них должны входить журналисты, адвокаты, ученые, юристы, офицеры контрразведки, учителя, врачи, депутаты, чиновники и конечно же представители прокуратуры. У членов совета будет право беспрепятственно в любое время суток входить во все подразделения органов внутренних дел, опрашивать сотрудников, потерпевших, задержанных. Принимать письма и жалобы. Проверять регистрацию заявлений от граждан и организаций. Естественно, определение полномочий совета потребует изменений в Уголовно-процессуальном кодексе.

Когда сотрудники милиции будут знать, что и в тюрьму, и в отделение, и в управление могут приехать члены наблюдательного совета, они перестанут пьянствовать на рабочих местах, обирать задержанных, отказывать в регистрации заявлений потерпевшим и т.п.

Даже в маленьком отделении, затерянном в горах и снегах, должна быть комната особого отдела. Несколько сотрудников, находящихся на военной службе, будут в ней дежурить, сменяя друг друга по графику. А жители окрестных сел и деревень, улиц и домов будут знать два телефона: дежурного по отделению и особиста-контрразведчика. Вот тогда труп, найденный на улице, патрульные милиционеры не станут перетаскивать на несколько метров, чтобы он оказался на территории соседнего отделения.

За милиционерами нужен глаз да глаз. Одной службе, которая долгие годы была в МВД – инспекции по личному составу, – не справиться. Нужен был отдел внутренней разведки, который бы выявлял случаи коррупции среди сотрудников любого ранга.

О его необходимости автор этих строк писал десять лет назад. Такая структура появилась – это управления собственной безопасности. Но они находятся в структуре управлений внутренних дел края, области, города и подчиняются начальнику управления. Они раскрыли много взяточников и вымогателей, но для большей эффективности они должны стать самостоятельными. Вывеска на здании должна гласить примерно так: «Управление собственной безопасности по городу Москве (Магадану, Туле и т.п.) Главного управления собственной безопасности МВД РФ».

Пойдем дальше. Я неоднократно писал, что следователь не должен носить милицейскую шинель. Прислушались. Следователи теперь являются лейтенантами и капитанами юстиции. Но сидят в зданиях отделений милиции и по-прежнему «дуют в одну дудку» с оперативниками. О какой самостоятельности следствия может идти речь, когда тон в работе МВД задают оперативно-розыскные службы? А они нарушают процессуальное законодательство и права человека десятки раз в день. Например, мне фигуранты дела показывают повестки. Ни одна не вручена под расписку, как этого требует закон. Допрашивают оперативники сплошь и рядом, не возбуждая уголовного дела. Для этого используют свой любимый прием. Берут бланк «протокол допроса», зачеркивают букву «д» – и получается «протокол опроса». А такого документа УПК не предусматривает.

Вот вам простой пример. Жители одной из центральных улиц Москвы – Старого Арбата борются с нарушением порядка и тишины посетителями хард-рок кафе. Тема эта социальная. Максимум, что усматривается – административная ответственность по закону города. Жильцы настаивают, что территориальный орган – ОВД «Арбат» – не принимает должных мер. Ночью к месту инцидента выезжает подполковник из округа – вышестоящее начальство. Так и должно быть. Но что удивительно: адвокатом музыкантов и ночных посетителей кафе выступила дежурный следователь следственного отделения этого района – молодая женщина с погонами лейтенанта юстиции. Она сначала произносила правозащитные речи в дежурной части, а потом просто втиснулась в милицейский «козлик», который во главе с подполковником поехал разбираться в кафе. Есть во всей этой истории признаки уголовного деяния? Нет. Имел право следователь вмешиваться в эту историю и выезжать вместе с патрульно-постовой службой? По моему мнению, нет.

Что нужно, чтобы подобные ситуации не повторялись? Не просто заменить всем следователям милицейские погоны на синие – юстиции. Их нужно и в прямом, и в переносном смысле слова пересадить в отдельное здание.

Итак, следствие должно быть самостоятельным. Наверное, во всех делах – в маленьких и больших. Так вот, маленьких (драка, мелкая кража и т.п.) дел, извините за словесный каламбур, гораздо больше в процентном отношении, чем истинно больших (убийство, разбой).

Так вот эти маленькие теперь сплошь и рядом ведут дознаватели. А последние подчинены не следствию и не криминальной милиции, а милиции общественной безопасности. Другими словами, в отделении есть начальник, у него море заместителей: по криминальной милиции, по кадрам, по МОБ. В ведении последнего и патрульно-постовая служба, и участковые инспекторы, и дознаватели. То есть большего слияния процессуального органа с практикой работы милиции трудно предположить.

Приведу маленький пример из собственной практики. Минувшим летом поздно ночью мою квартиру обстреляли. Приехала оперативно-следственная группа, изъяла орудие стрельбы, сфотографировала две дырки в окнах. Потерпевший прямо указал на подозреваемых. Казалось бы, все слагаемые налицо. Но дознаватель ОВД «Арбат» не отдает на экспертизу ни один предмет, не вызывает ни одного подозреваемого и отказывает в возбуждении уголовного дела. Предлог: покушения на убийство не вижу, банального хулиганства тоже не вижу. А ущерб для стекол и окон – маленький. Почему это произошло? Потому что дознаватель вместе с участковым входит в структуру МОБ и подчиняется, как мы только что отметили, одному начальнику.

Совершенно очевидно, что дознавателей нужно передать в следственные подразделения, и у начальника следственного управления города, области, края будет два больших отдела: дознания (для маленьких дел) и следствия (для более серьезных проблем).

Для всего этого необходимо принять закон «О Федеральном следственном комитете РФ» и немножко подправить УПК РФ.

Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы прокурорское следствие было ликвидировано и передано в милицию. Вывод: следствие не может быть под одной крышей ни с одной из оперативных служб (угрозыском, отделами по борьбе с экономическими преступлениями и т.п.). Стало быть, если мы образуем эдакое российское ФБР, примем американскую схему и «отлучим» следствие от милиции, то получится следующая картина: оперативники будут выслеживать, высматривать, вынюхивать, прослушивать и надевать подозреваемому наручники. Следователь – вести дело. Прокурор – надзирать. Суд – определять степень виновности и выносить наказание. Конвой – этапировать.

Кое-кто предлагает разрезать МВД на четыре части: федеральную полицию, муниципальную милицию, следственный комитет и национальную гвардию (бывшие внутренние войска).

Давайте вспомним, что 10–12 лет назад уже членили и делили КГБ. Оторвали в самостоятельные структуры внешнюю разведку, президентскую охрану (что не вызывает сомнения), правительственную связь, пограничников и т.п. Понадобились воля и знания нынешнего президента России, чтобы ведомство укрепить. Совсем недавно в лоно ФСБ вернули правительственную связь, пограничников и некоторые другие управления. Может быть, не будем повторять печальный опыт КГБ и резать МВД на части? В результате преобразований уходят, как правило, профессионалы. Остаются карьеристы и приспособленцы.



Автор – почетный адвокат России, член Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в РФ