Психиатр Сергей Ениколопов

– По официальным данным, за 2015 год в России убили 2,5 тысячи детей. Новости о жестоких расправах над несовершеннолетними появляются, к сожалению, регулярно. Почему именно случай с няней, обезглавившей ребенка в Москве, вызвал всеобщий шок?

– В России постоянно происходят убийства, их много, об этом пишут и говорят. Нельзя сказать, что это становится привычным информационным фоном для большинства людей, но хотя бы понятным. А тут произошел вопиющий случай, когда женщина с отрезанной головой ходила по улице и демонстративно размахивала ею. Тем более что убитой оказалась маленькая девочка, ее воспитанница. А поскольку все это произошло на фоне и так возбужденного населения, в том числе из-за финансовых проблем, то и пошел сильный всплеск в соцсетях. Такая ответная реакция возникает всегда, когда происходит что-то выходящее за понимание человека, то, что в голове не может уложиться. Примерно полтора года назад Алексей Кабанов расчленил свою жену, держал в ванной части тела и медленно их выбрасывал. И тоже был фантастический бум и активное обсуждение произошедшего. Сейчас уже это подзабылось.

– В соцсетях дошли до предложений вернуть смертную казнь и устроить массовую депортацию мигрантов. Почему реакция настолько агрессивная?

– Такое усиление шовинистических высказываний, настроений – обычная реакция людей. Это характерно в стрессогенных ситуациях. Резко растет неприязнь к инородцам, к другим странам. Причем такая ответная реакция во всех странах примерно одинаково происходит. Няня оказалась приезжей из Средней Азии, потому произошел сдвиг в сторону шовинистического спектра. А дальше уже пошли ассоциации с терроризмом, ИГИЛ. Если бы такое преступление совершил русский, то и здесь бы нашлись какие-то отличительные черты, которые бы позволили выделить его в отдельную группу людей, которая подверглась бы осуждению.

– Появилась информация, что няня на допросе связала свой поступок с изменой мужа. Это действительно могло так повлиять на психику? Можно ли сойти с ума в один момент?

– У нее острый психоз. И за одну секунду она могла сойти с ума. А по поводу объяснений об измене мужа... Это какая-то утечка от следствия. Совершенно непонятно, что называть объяснительными показаниями. Да она могла просто лепетать про своего мужа. А ее слова интерпретируют как кому выгоднее, но ведь это может быть обычным бредом. Пока не будет психиатрической экспертизы, всем домыслам вокруг нее верить нельзя. Она несколько лет работала у этих людей и была на хорошем счету, раз они ее не выгоняли. Поэтому здесь нужно серьезно разбираться.

– Реально ли как-то защитить детей от повторения подобных случаев?

– Защититься от таких случаев невозможно. Требовать справки – это нормально и правильно. Но мы все знаем, насколько это формальная процедура. Никто всерьез этим заниматься не будет. Если говорить серьезно, то нужно было первоначально запускать отдельные исследовательские программы. Потому что у нас, откровенно говоря, нет хороших доказательств, базы, хотя бы как выявлять таких людей, проводить раннюю диагностику. Психиатрия в России – это не онкология и не родовспоможение. Она всегда финансировалась по остаточному принципу. Поэтому мы отстаем от других стран. И нет никаких инструментов, чтобы заранее постараться исключить возможность повторения подобных случаев.

– Но это же не повод для родителей отказываться от нянь?

– Конечно, нет. Сейчас родители просто переполошились и стали обдумывать варианты, чтобы обойтись без няни. Но эта истерия скоро пройдет.

– Что вы можете сказать о том, что федеральные каналы не показывали в эфире эту вопиющую историю?

– Предположу, что это правильное решение. Вот не нужно нам идиотского разжигания шовинистической истерии.