Зрители первого ряда

Недавно я посмотрел «Ричарда III» в «Сатириконе». Оказалось – то самое, что я ценю в театре: высокая литература и оригинальное режиссерское решение. Замечательная актерская работа Райкина и – что меня особенно порадовало – отсутствие современных политических аллюзий. Я очень хочу выбраться в «Ленком» на последние премьеры, но, увы, у меня катастрофически не хватает времени.

Мне кажется, что при общем росте интереса к театру наблюдается некий его кризис. Дело в том, что театр гораздо в большей степени, чем живопись или литература требует постоянного обновления. Спектакль умирает тогда, когда закрывается занавес, – и в этом его минусы, но и неоспоримые плюсы: это живое решение, нет другого искусства, в котором живые, дышащие люди переживали, любили, радовались прямо у нас на глазах. Я обожаю театр, это моя страсть с детства: я же родился и жил в Петербурге, где работал в БДТ Товстоногов. Мои идолы тогдашних лет – это Луспекаев и Копелян. К Мейерхольду я опоздал родиться, но застал этих титанов.

В книге, вышедшей в серии «Мой ХХ век», я как раз говорю о том, что мог сидеть с Валентином Никулиным, говорить с ним за жизнь, выпивать и видеть в нем человека со всеми его слабостями. Но когда он выходил на сцену и нас разделяли огни рампы – я ощущал его великим. Так же и с Михаилом Козаковым: возможности артиста совпадают с возможностями священнослужителя, совершающего таинство службы.

Я ни в коем случае не сравниваю себя с актерами, хоть и тоже выхожу на сцену перед залом: я – просто автор собственных строк, и не более. Кстати, Евгений Гришковец тоже исполняет собственные тексты. Но это уже театр, причем театр пограничных жанров. Очень люблю это понятие, ведь всю жизнь занимаюсь геофизикой и точно знаю, что в основных направлениях все великие открытия уже сделаны. Главные находки таятся именно на стыке наук. То же и с Гришковцом. И заметьте, что тут большую роль играет обаяние, характер, личность. Я был дружен с Высоцким, и однажды принялся его критиковать за «Жизнь Галилея»: «Володя, ну разве это Галилей? Разве это ученый? Что он у тебя инквизиторов за грудки хватает и приблатненным голосом кричит: «Она вертится!». И только много позже я понял, что это великий артист – и в Галилее, и в Гамлете он был не куклой на руке режиссера, а яркой личностью. Вот, пожалуй, самое главное: личность. Без нее в театре делать нечего.