Posted 31 августа 2006,, 20:00
Published 31 августа 2006,, 20:00
Modified 8 марта, 09:03
Updated 8 марта, 09:03
Фантастика или провидение?
Съемкам картины предшествовали мистические моменты. Например, по Российскому телевидению стали муссировать тему детей-«индиго». Этот термин изобрели американские ученые, изучающие энергетическое поле, ауру, исходящую от человека. Дети-«индиго» наделены колоссальной энергетикой и телепатией, они могут общаться на более высоком интеллектуальном уровне между собой, говорить с машинами, с животными. Таких детей в одной Москве насчитывается до пятидесяти тысяч человек. Братья Стругацкие как раз и писали о таких гениальных детях, только в их время еще не существовал термин «индиго».
Замечателен был первый съемочный день, один из тех редких, когда снимали в светлое время суток. Как только полетели осколки традиционной тарелки, которую киношники бьют на счастье, съемочную площадку огласили крики: «Смотрите! Небо! Летят! Такого не бывает… Да посмотрите же наконец!» Над Финским заливом летела стая гусей-лебедей, которые возвращались на лето в родные края из дальних стран. «Читайте знаки!» – воскликнул кто-то из массовки. Съемки начались.
Главную роль в фильме сыграл Григорий Гладий. Он играл в картинах «В бой идут одни старики», «Сирано де Бержерак», «Анна Карамазофф». Был звездой труппы «Школы драматического искусства» экспериментального режиссера Анатолия Васильева. А потом остался в Канаде, где ему предложили самому стать театральным режиссером и... работать в американском кино.
Когда ему предложили роль Виктора Банева, он согласился ни минуты не раздумывая. На это решение, возможно, повлияла еще одна причина: линии судьбы его персонажа и его жизнь фантастическим образом переплелись. «Виктор Банев приезжает из Америки, где живет уже какие-то годы, как и я. У него дочь осталась здесь, как и у меня. Я чувствую этого человека», – говорит Григорий Гладий. – Для меня это не кто-то, стоящий вне меня, это я сам». Только дочь Григория Гладия спасать не нужно, ей нравится находиться на съемочной площадке, когда перед камерой ее отец. Все спартанские условия российского кинопроцесса: мокрая до нитки одежда, ночные съемки без личного трейлера, походная еда из одноразовой посуды, даже огромные крысы, шастающие по гигантскому заброшенному заводу, воспринимались Григорием после голливудских съемок стоически: «Я чувствую себя аскетом, который берет на себя некие испытания, духовные практики, чтобы извлечь из этого смирение».
Роль главного негодяя «Гадких лебедей» досталась актеру и музыканту Алексею Кортневу, его Павел выступал за полное уничтожение «заразы», которая думает и дышит иначе. Однако Алексей ничуть не сокрушается по тому поводу, что в настоящее время его преследуют роли отрицательных персонажей – знать судьба такая. Его роль очень яркая, эксцентричная, но сам Алексей не на стороне своего героя: «На самом деле, «Гадкие лебеди» очень серьезная и жесткая отповедь ксенофобии, ненависти к чужакам, которая в нашем нынешнем российском обществе расцвела махровым цветом. Поэтому я думаю, этот фильм будет очень актуальным».
Киношники подмечают, что самые тяжелые моменты в съемках – это работа с животными и детьми. Ведь они непредсказуемы. Боялись и создатели «Гадких лебедей». Детей, которые могут изъясняться понятиями «конституция» и «афоризм», искали долго, а когда нашли – всем стало жутковато. «У меня было такое впечатление, что не я их экзаменую, а они меня», – вспоминает режиссер». «Умные дети» в строгих интернатовских костюмах передвигались тихо, парами, больше шумели их родители – счастливые от мысли, что их чада снимаются в кино.
Один из последних эпизодов картины снимался на Финском заливе. Весь город Ташлинск практически погружен под воду, огромный макет, установленный на морском берегу, вызывал сложную ассоциацию с современной Атлантидой, медленно уходящей под воду и уносящей с собой так хорошо нам знакомые постройки двадцатого века…
Вопросов много в картине, на них нет ответа, но они поставлены. На прощание скажу, что опять фильм Константина Лопушанского блеснул своей провидческой стороной. Когда стартовал монтаж картины, Европа погружалась в огни и баррикады, бастовали эмигранты. Герой видит из окна поезда горящие леса. Он едет по территории одной европейской страны – так начинается фильм «Гадкие лебеди».
В основе сценария «Гадких лебедей» повесть о городе-призраке с интернатом для одаренных детей. Там подрастает племя молодое и пугающе странное, чьими учителями являются существа «мокрецы» – то ли мутанты, то ли пришельцы. В городе происходит беспричинное изменение климата, напоминающее вселенский потоп. Естественно, вокруг вьются бесчисленные комиссии, изучающие эту аномалию, спецслужбы и спецагенты.
Герой фильма, писатель Виктор Банев (Григорий Гладий), вынужден вести собственное расследование этой ситуации, так как среди детей интерната находится его дочь. По сути, он включается в борьбу не только за судьбу конкретных детей и своей дочери, но и за ту форму будущего, которое выберет человечество.
«Меня идея этого фильма очень заинтересовала. Я знаю режиссера, которому верю, был момент, когда, как говорится, наши жизненные линии пересеклись. И знаю братьев Стругацких. Знаете, ведь очень важно взглянуть на наш мир с критической стороны, предостеречь. Я буду поддерживать этот проект, насколько возможно».
Михаил Горбачев