Мы еще держимся

Как ни пытаются придать театру функциональное предназначение в жизненном укладе общества, то ли социально-идеологическое, то ли развлекательно-коммерческое, театр остается театром – местом, где создаются произведения искусства в полном смысле этого слова. Под его крышей собираются музы всех искусств и порождают новое качество под названием произведение театрального искусства.

В этом уникальность театра.

Все виды творческих устремлений и амбиций, сплетаясь во всех своих единствах и противоречиях, порождают одно произведение, которому надлежит быть единым и гармоничным. Отсюда как следствие возникает это радостное и мучительное понятие «коллективное творчество». Это понятие сродни современному слову «экстрим». Выживают сильнейшие, обладающие, кроме профессионализма и надлежащего таланта, большим запасом лишнего адреналина, юмора и терпения.

К одной из этих категорий людей относится художник театра, художник-постановщик, или сценограф – это кому как понравится. Художники в традиционном понимании творят единолично, в уединении, ни с кем не споря, подписываясь под произведением своей единственной фамилией и неся ответственность за созданное произведение единолично. Но художники театра никогда не остаются в одиночестве. Первоначально со всем своим художественным мировоззрением и творческими амбициями самовыражаются в творческом порыве совместно с такими же амбициозными и самобытными космическими субстанциями, как драматург, режиссер, а иногда и композитор, балетмейстер и дирижер. Сбоку зачастую присутствует директор с его вечными и дежурными предупреждениями не зарываться и спуститься в экономическую реальность. У нормальных художников (не театральных) ценители и оценщики, эксплуатационщики и продавцы возникают после создания произведения. В театре все вместе и одновременно. Список соучастников может пополниться из числа тоже важных профессий, таких, как пожарные, инженеры по технике безопасности, не говоря уже о спонсорах. Круг творцов на этом может не завершиться. Есть еще один мощный и зачастую весомый пласт влиятельных фигур – это корпус жен творческих работников и такая ныне возрождающаяся категория, как «примадонна».

Мне это безумие приходится по нутру. И к людям театра с их экстравагантными поступками и выплесками я отношусь с большим пониманием и симпатией, если они носят творческий и заинтересованный характер. Этот этап творческого процесса со всеми его издержками доставляет мне удовлетворение.

Чем же занимается художник-постановщик? От него требуется решение художественного зримого образа спектакля. Решить внешнее и внутреннее эмоциональное наполнение сценического пространства. «Ожившая картина» – вот результат его работы. И как на посетителя музея или галереи воздействуют полотна художника, так же должно воздействовать сценическое пространство, ставшее в этот вечер ожившей картиной чьей-то жизни, на зрителя.

Все это выражается в эскизах и макетах, раскадровках и эскизах костюмов, чертежах, выкрасках, фактурах и т.п. Все это передается в производство. Т.е. в руки театральных исполнителей, а в нынешнее время, в постсоветскую индустрию, в некое учреждение под названием фирма. От ее творческого состояния, ответственности и профессиональных знаний зависит зачастую судьба будущего спектакля. Воплотить свою художественную идею художник обязан в любом случае. Так как именно он несет ответственность за конечный результат, за то, что видят зрители на сцене. За декорации и костюмы, за свет и весь предметный мир, за то, как все это меняется и перевоплощается. И так как в репертуарном театре эта вся «картина» собирается и разбирается, где-то хранится, куда-то вывозится, то опасность быстрого уничтожения грозит тому, что так трудно далось, уже не одному художнику, а целому ряду творцов и исполнителей их замыслов. Это уже в свой черед зависит от монтировочных групп театральных работников. Именно при их помощи ежевечерне показываются спектакли зрителям. За кулисами «творят свой спектакль» монтировщики, осветители, костюмеры, гримеры и реквизиторы. Каковы же должны быть их умение, ответственность, театральное воспитание, любовь к театру и спектаклю, чтобы их труд стал художественным актом!

Мне, как театральному художнику, важно, над какой пьесой я работаю, в каком театре и с каким режиссером. Но немаловажно также, с какими исполнителями мне предстоит осуществлять замысел, в чьи руки я передам его исполнение. Будет этот этап проходить в виде борьбы или единодушного совместного созидания. Мне важен не только результат, но и процесс, мне, вкусившему удовольствие от контакта со старыми театральными мастерами. Они приходили в театры, одержимые фанатичной любовью, отдаваясь закулисью полностью. Знали о театре все и могли поведать «творцам» много его тайн. Они были носителями и хранителями театральных традиций и легенд. Их любили, уважали и побаивались. Они были талисманами и приметами. Как-то, совсем юным, но уже художником-постановщиком я пришел утром на сцену и застал спящего в декорациях одного из таких старожилов. Я возмутился и прогнал его, чем навлек на себя неодобрение всего театрального коллектива. «Он в плохих декорациях не спит, как его ни подпаивай, а ты с ним так. Если он там (в декорациях) поселился, значит, у спектакля будет успех». Конечно же, такие мастера по праву обладали сложными характерами и каждого к себе не подпускали. И художник должен был прийтись им по нраву, и его эскизы. Такая требовательность вынуждала и художников выкладываться и относиться к каждой почеркушке ответственно. Знал, к кому идешь. Как-то один монтировщик на мое сочувствие ответил: «Некрасивое таскать тяжелее, чем красивое, так что, художник, старайся». Мастера на каждом своем изделии в незаметном месте ставили свою подпись и послание потомкам. Верили, что спектакль будет идти вечно, и их вклад значителен. Недавно встретил в метро под закрытие уже старого монтировщика очень грустным. На мой вопрос: «Что случилось?» ответил: «Ухожу я из театра». «Что так?» – «Репертуар дрянь – ширпотреб».

Во как! Так кто у кого должен поучиться театральной культуре?

Время изменилось. Спектакль теперь делают, а не создают. Постановочные части с мастерами стали обузой. Все в заказ. Любому самозванцу или аферисту только в заказ. На днях я услышал фразу на фирме, где делают декорации: «А мы работаем не парясь». Теперь я учусь у «мастеров» этим терминам. У меня хватило ума не нести чуши по поводу художественного образа, или я поперхнулся, не помню.

Но тем не менее мне жаловаться грех. Я ведь работаю в театре, где живы старомодные традиции. И постановочная часть при театре, и работает она в полную силу, и уважение к ним старомодное, и созидаем мы сообща. Но мне странно слышать, что мы еще держимся, что мы сохраняем театр как единый творческий организм. И не гордость переполняет меня, а страх, что же будет дальше, в каких театрах творить моим студентам – будущим художникам. И тому ли я их учу?

Но я верю, что театр есть театр и он, как много раз бывало, перемелет все пошлое и чуждое и будет жить своей театральной жизнью. А в театры будут приходить не только для зарабатывания денег, но из-за жажды творчества, каким бы талантом они ни обладали.

Я же в свою очередь могу только поблагодарить всех тех, кого я помучил и кого еще помучаю.