Posted 31 мая 2004,, 20:00

Published 31 мая 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:45

Updated 8 марта, 09:45

Новая театральная реальность

Новая театральная реальность

31 мая 2004, 20:00
О новой режиссерской генерации, к которой относятся Кирилл Серебренников, Нина Чусова, Владимир Агеев, Ольга Субботина, в последнее время много говорят и пишут. Одни при этом восхищаются шумными, порой скандальными премьерами этих режиссеров. Другие негодуют, не обнаруживая в их спектаклях признаков театра «большого ст

На завершившемся не так давно фестивале «Золотая маска» основные призы получили постановки, не слишком выпадающие из утвердившейся системы ожиданий. Что довольно логично – фестиваль оценивает текущий процесс, а также заслуги близкого и не очень близкого прошлого. Для будущего эта «Маска», скорее всего, будет памятна двумя решениями – призом в категории «Новация», доставшимся спектаклю Виктора Рыжакова по пьесе Ивана Вырыпаева «Кислород», и призом зрительских симпатий (наименее зависимым от мнения жюри) – спектаклю Владимира Агеева по пьесе братьев Пресняковых «Пленные духи».

Если честно, создателей «Кислорода» слегка обидели, оставив без конкурентов, – как будто победа в условиях реального соперничества была бы не столь убедительной. В той же номинации могли быть представлены не менее радикальные спектакли Театра.doc: «Большая жрачка» Александра Вартанова – Руслана Маликова и «Война молдаван за картонную коробку» Михаила Угарова (по либретто Александра Родионова), или «саунд-драма» Владимира Панкова по пьесе Александра Железцова «Красной ниткой» (копродукция Театра.doc и Центра драматургии и режиссуры).

Практически все самые заметные спектакли последнего времени рождались трудно – и трудности организационно-технические неожиданно оказались эстетическим фактором.

Владимир Агеев, поставивший в Театре на Малой Бронной пьесу Екатерины Садур «Учитель ритмики», столкнулся с двойным препятствием: принципиально иной актерской традицией, нежели та, с которой ему прежде приходилось иметь дело, и рыхлым многословием драматургического материала. И хотя актеры прямо на глазах начинают разыгрываться, с ходу осваивая новый опыт, сценическое решение пьесы по меньшей мере небезупречно. Впрочем, спектакли Агеева, как хорошее вино, со временем набирают вкус, и, как знать, не станут ли театралы через полгода водить друзей на «Учителя ритмики» – почти так же, как в нынешнем сезоне на «Пленных духов». Кстати, путь этого спектакля к «Золотой маске» начинался с разгромной статьи в «Коммерсанте» – сегодня в той же уважаемой газете разносят по камешку новую постановку Агеева, а в качестве образца ссылаются как раз на «Духов».

Молодые режиссеры действительно умеют пробуждать вкус к современной актерской игре. Об этом напомнила другая недавняя премьера – спектакль Ольги Субботиной по пьесе все тех же Пресняковых «Половое покрытие». В энергичной, витальной, по-шекспировски многолюдной и, как сказали бы подростки, безбашенной постановке блеснули не только звезды казанцевского центра, но и дебютанты: подросток Александр Костричкин, сыгравший двенадцатилетнего инфернального Мальчика-Сфинкса, и Сергей Глушко, известный миру как Тарзан.

Успех «Полового покрытия» – явственный сигнал, что режиссеру Субботиной показано работать с жестким, мужским материалом, который уравновешивает присущую ей тягу к попсе и сентиментальности. Помимо прочего, это и прощание с эпохой 90-х, с безумием вывернутой наизнанку постсоветской жизни, со страшноватым абсурдом новорусского быта. Уходит присущий этому десятилетию стиль, замечательно схваченный Пресняковыми в ранних пьесах. Еще год – и «Половое покрытие» впору было б ставить как историческую пьесу. Так что Субботина, идеальный постановщик пресняковской драматургии, успела вовремя. Этой премьерой подведена логическая черта под первой пятилеткой Центра драматургии и режиссуры, и в будущем сезоне публика вправе ждать от театра прорывов в неизведанное.

«Большие ожидания» – так можно назвать и очередной театральный роман о МХАТе и «Современнике». Ситуация необычная: руководство двух ведущих репертуарных театров Москвы показывает большую готовность мыслить категориями завтрашнего дня, чем многие театральные обозреватели, которым вроде бы сам Бог велел искать новизну. Олег Табаков и Галина Волчек могли бы поостеречься экспериментов, но они приглашают молодых режиссеров – может быть, даже не очень понимая, что за свежая кровь вливается в театральный организм. И все же лидеры театров, рожденных шестидесятниками, осознанно работают на будущее – в отличие от критики, которая топтала «Мещан» в МХАТовской постановке Кирилла Серебренникова, иронизировала над «Грозой» в версии Нины Чусовой на сцене «Современника» и снисходительно трепала по плечу Михаила Угарова, представившего во МХАТе им. Чехова пьесу Кэрил Черчил «Количество».

Каждому из трех режиссеров выпали свои испытания.

Угарову – впервые за недолгое время на режиссерском поприще – пришлось ставить современную пьесу с актерами, которых он не выбирал. Те, кому повезло видеть читку «Количества» на Фестивале молодой драматургии «Любимовка» или на «Новой драме» с актером Угаровым в роли отца и Владимиром Скворцовым, а потом Сергеем Епишевым в роли клонированных сыновей, на премьере были заметно огорчены.

Чусова и Серебренников прошли инициацию классикой – и у них было два пути: либо проторенной дорогой равнодушия к материалу под огневым прикрытием тирад о любви к авторам. И в результате мы бы увидели очередную интерпретацию пьес, где главное не Островский и не Горький, а всего лишь аллюзии к предыдущим постановкам.

Критики безошибочно почувствовали нарушение правил игры и ответили серией неприязненных, а иногда и просто враждебных статей. А поскольку полной победы режиссеров над драматургами не получилось, поводов для упреков более чем достаточно.

Любопытно другое – проявляя изобретательность в поиске негатива, критики оказались не в состоянии противопоставить молодой режиссуре что-либо внятное, кроме ссылок на великие традиции прошлого. Выяснилось, что «молодые нахалы», как к ним ни относиться, имеют в голове образ будущего – а их оппоненты способны мыслить исключительно категориями ушедшего века.

Что же можно сказать о новом театре, который медленно и упорно, словно паровой каток, под улюлюкание и снисходительные ухмылки прокладывает себе дорогу?

Во-первых, все очевидней победа клиповой формы над традиционным линейным способом выстраивать сценическое действие.

Во-вторых, на смену имперской идее «большого стиля» грядет эпоха принципиального эклектизма. Ампира не ждите, а вот бриколлаж – извольте!

В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, новый российский театр уходит от так надоевшей всем «социальной правды», перестает быть рупором общественно значимых идей, которыми так увлекались шестидесятники. И возвращается к чистой, свободной игре. А игра – это всегда неправда, ведь вместо королей и героев театр подсовывает зрителю ряженых актеров, вместо крови проливает на сцене клюквенный сок, как в знаменитом мейерхольдовском «Балаганчике». Поэтому по-своему права Нина Агишева, которая в рецензии на «Мещан» Кирилла Серебренникова написала: «Новое поколение режиссеров балансирует между шарлатанством и новаторством». Это отчасти справедливо. Театр изначально замешан на «шарлатанстве», а оно и есть игра. В этом и следует искать ключ к разгадке тайн новой театральной реальности наших молодых режиссеров.

"