Мания танца

Премьера трех балетов на Новой сцене Большого стала поворотной точкой в истории главного театра страны. Показав спектакли «Магриттомания», «Палата № 6» и «Лею», новый глава балета Алексей Ратманский дал понять, что собирается вывести современный танец в России из андеграунда в высшее общество.

Кажется, многие наши театры как огня боятся оторваться от привычных пышных и престижных «Лебединых озер» и «Щелкунчиков». Традиция настолько въелась в российское сознание, что даже новые постановки норовят озаглавить старыми именами (пусть даже между прежними «озерами» и теперешними нет нечего общего).

Свежие пластические идеи на отечественную танцевальную сцену пришли лишь в 90-х годах – вместе с волной фестивалей и многочисленными гастролями европейских звезд современного танца. Наши артисты с удовольствием учились у Европы танцевать, проходя стажировки и мастер-классы в Голландии, Германии и Франции.

Самоотверженные попытки сплавить западный модерн с русским фолком в конце концов вылились в целую школу – сибирскую школу танца, которую вела за собой целая плеяда лидеров: Татьяна Баганова, Ольга Пона, Евгений Панфилов.

Однако увлечение современным танцем до последнего времени мало отражалось на академических театрах. Современный танец так и оставался на уровне, пусть и популярного, но андеграунда. «Большие» театры доверяли ставить в основном признанным и проверенным европейским мастерам ранга Ролана Пети, Джона Ноймайера и Уильяма Форсайта. Алексей Ратманский был одним из редких исключений. Именно ему сегодня принадлежат несколько успешных крупных постановок в Мариинском театре и Большом. Не случайно за его светлую голову между двумя театральными монстрами и разгорелась нешуточная война, в которой москвичи выиграли. Вступив в должность главы балета ГАБТа в этом году, Ратманский решил не останавливаться на собственных проектах, а вывести на главную сцену страны своих 30–40-летних ровесников, чтобы те, в свою очередь, помогли создать новую отечественную балетную традицию. А главное – вытянуть отечественный балет из рутины и косности. Майская премьера трех балетов стала своеобразной артподготовкой наступления современного балета на академическую сцену.

«Палата №6», «Магриттомания», «Лея». Три балета – три стиля – три жанра. Если одноактные спектакли сопоставить с литературными жанрами, выйдет, что первый – рассказ, второй – сюрреалистическая пьеса, третий – роман. К рассказу Чехова Раду Поклитару пришел не сразу. Вначале Алексей Ратманский предложил 30-летнему хореографу создать небольшую бессюжетную постановку для пяти артистов. И возникла идея музыки – Арво Пярт, к которому Поклитару не равнодушен. Затем появился сюжет «Палаты № 6». «Чехов очень эмоционален – поэтому он балетный», – говорил Раду. В его версии практически все герои – сумасшедшие. Они живут, гладят белье, занимаются сексом (на том самом столе, на котором гладили), пьют горькую и подтрунивают друг над другом. У Поклитару они резвые марионетки, чьи механические движения лишены осмысленности. Это мастерский шарж на обыденность, в которой нет места нормальному человеку.

«Магриттомания» – балет не новый. Этой постановкой Юрий Посохов дебютировал в качестве хореографа в Сан-Франциско четыре года назад. Спектакль оказался настолько удачен, что его не только ввели в репертуар, но и вскоре поставили в Лондоне. Судя по московской премьере, балет, навеянный сюрреалистическими полотнами Рене Магритта, действительно завораживает. Падающие дождем мужчины в котелках, скандинавские скаты крыш со стеклянными глазницами окон и таинственные женские лики глядят на танцующих с декораций. На сцене разворачивается вполне классическое действо с мастерскими ансамблями, дуэтами и вариациями. Необычность постановке придают странные костюмы, танцы с завязанными глазами и ручные воздушные шарики, словно домашние животные, следующие за балеринами. Приехав в Москву после тринадцатилетнего отсутствия, Посохов посетовал «Новым Известиям», что с тех пор в балете Москвы ничего практически не изменилось. По его мнению, подобные проекты послужат началом перемен.

«Лея», премьеру которой Ратманский поставил в Москве еще три года назад, с тех пор заметно изменилась. Балетная легенда о двух влюбленных и переселении душ на сцене Большого превратилась в гигантское драматическое полотно, где эмоции героев, словно в хорошем кино, меняются каждую минуту. Датская художник-постановщик Марианне Нильссон решила не отвлекать взоры зрителей на мелочи. В начале спектакля, где речь идет о любви, за спинами актеров вырисовывается солнечный круг и лучи. В сцене колдовства вырастают черные колонны, за которыми прячутся духи. В финале духи влюбленных уходят в глубь сцены к нарисованному на заднике свету в конце туннеля.

Судя по всему, именно подобный выход из тупиковой ситуации Большой театр видит сегодня. По крайней мере, подобные проекты дадут возможность развиваться самим артистам театра, а зрителям – возможность следить за отечественными и мировыми тенденциями современного балета.