Анатолий Иксанов

– Вас не пугало, что несколько ваших предшественников на посту директора Большого театра удерживались крайне недолго?

– Поначалу задача у меня была, как на передовой: удержаться месяц, потом два, потом полгода, год. Первый год я анализировал творческую, экономическую, финансовую ситуацию, кадровый состав. Мне очень помогало присутствие в театре Геннадия Николаевича Рождественского. Когда он внезапно решил уйти – это был шок... Тогда я понял, что дальше все зависит только от меня…

– В прошлом году было много скандалов по поводу готовящейся оперы «Дети Розенталя» и балета «Ромео и Джульетта»…

– Балет «Ромео и Джульетта» зрители приняли хорошо. «Идущие вместе» в течение трех месяцев протестовали против постановки оперы Леонида Десятникова на либретто Владимира Сорокина «Дети Розенталя» – стояли с плакатами возле моего дома. Сейчас я самый популярный человек в доме, меня все знают. Хотя было неприятно, особенно сначала. Ну а потом мы просто подружились с этими ребятами. Они также стояли у дверей и у дома Александра Ведерникова, тот выносил им кофе в термосе. Меня они просили: «Не могли бы вы пораньше возвращаться домой, а то холодно очень».

– Большой театр всегда сравнивают с Мариинским. У меня складывается такое впечатление, что Мариинку вы переиграли. И Большой театр постепенно возвращает свои имперские амбиции…

– Это наша задача – вернуть театру былой престиж. Что касается Мариинки... Сначала действительно было какое-то напряжение. Мы ставим «Турандот», и Мариинка срочно, аврально, отменяя отпуск, выпускает свою «Турандот» до нас. Мы едем с «Борисом Годуновым» в Святогорский монастырь. И срочно зрителей, пришедших на спектакль в Мариинку, посадили на автобус, отвезли в Выборг и там без декораций, только в костюмах сыграли спектакль. Это было. Сегодня мы совершенно спокойно развиваемся каждый в своем направлении.

– В советское время Большой театр отбирал лучшие кадры...

– Это была государственная политика: все лучшее должно быть в Большом театре. Большому театру выделялись квартиры, персональные машины, зарплата (гораздо выше, чем даже в Мариинке), награды, ордена. Сегодня такой государственной политики нет. В новых условиях выигрывает тот, кто умеет сконцентрировать ресурсы. И я могу совершенно откровенно сказать, что сегодня у нас самая мощная финансовая база.

– Благодаря чему так получилось?

– Собственные доходы, изменение системы продаж билетов, попечители и спонсоры. Плюс увеличение бюджетного финансирования. И венцом этому был президентский грант. Как ни парадоксально, но сегодня я не слышу разговоров о том, что не хватает денег, что маленькие зарплаты... Другой вопрос, что через какое-то время эти разговоры возникнут. Через год могут сказать: почему у нас зарплата меньше, чем в Парижской опере? Хотя по многим позициям у наших ведущих артистов она с западными коллегами соизмерима. С учетом нашего налогового законодательства. Наши платят налоги 13 %, а там – 30 и 40 %. Все это далось нелегко. Пришлось поменять практически 90 процентов управленцев из высшего и среднего звена. Нужна была новая команда.

– Когда началось строительство филиала, сразу заговорили о недостачах, о перерасходах, о возведении дач у директората. Вы с этой ситуацией как-то сталкивались, она вас беспокоила?

– Когда я пришел в театр, понятно было, что надо, во-первых, прекратить эти разговоры. А во-вторых, сделать так, чтобы на определенных постах находились люди, в которых я уверен. Первое, что я сделал, – убрал всю службу, которая была связана с продажами билетов. Невооруженным глазом было видно, что там все непрозрачно. Кому-то платились комиссионные –30%, кому-то – 10, кому-то – 15. Это открывало огромные возможности для злоупотреблений. Мы ввели одинаковые для всех комиссионные– 7%. Я ввел группу внутреннего аудита. Опять же в Большом театре начиналось крупное строительство. Предлагались разные варианты. В том числе предлагалось, что Большой театр будет сам расплачивается с подрядчиками. А у нас ведь нет структур, которые специализируются на строительных работах (а это своя специфика, сметы, процентовки и прочее, прочее). Поэтому я категорически отказался от этого предложения. Также я не принял ситуацию, когда подрядчик и заказчик был в одном лице (а именно так начиналось строительство нового здания театра). Первое, что мы сделали, – разделили функции. Заказчик один, подрядчик другой.

– В результате цена строительства снизилась чуть ли не втрое?

– Во всяком случае Госстрой резко подрезал все выплаты. Заказчик сегодня – Министерство культуры. Генеральный подрядчик будет определен 25 мая в результате конкурсных торгов.

– Буквально за последние несколько месяцев сменились поколения в балете. Предстоит ли такая смена в опере? Насколько болезненно это происходит?

– Любые изменения болезненны, а особенно когда человеку предлагают уйти из театра по профнепригодности. С другой стороны, не может живой организм, коим является театр, не обновляться. К сожалению, сегодняшнее законодательство не позволяет нам это делать.

– Почему?

– По новому трудовому законодательству, которое было введено в феврале 2002 года, творческие работники переходят на срочные трудовые договора, что позволяет постоянно менять состав труппы. Но по сей день не утвержден перечень творческих профессий. А без него суды просто отказываются с нами разговаривать. Прошли уже два чтения в Думе по изменению Трудового кодекса. Летом предстоит третье. А пока все стоит. Даже в чудовищной советской практике действовал закон, по которому каждый год 20% труппы должны были проходить конкурс. С окончанием советской власти этот закон ушел. Театры сегодня не могут ни расставаться с худшими, ни приглашать лучших. И это трагедия. Во всяком случае для Большого театра. Появилось столько интересных имен!

– То есть высказывание Вишневской, что театр нужно разогнать и собрать снова, имеет под собой какое-то основание?

– Я бы назвал это экстремизмом. Но есть балласт, который нужно сокращать. Я уверен, что труппа должна проходить конкурсы. Хотя бы как в советские времена. Сегодня в театре на каждую новую постановку мы объявляем кастинг. Только так, независимо от того, работает ли певец в театре или приехал из других мест, будь то Питер, или Украина, или Сибирь, он может доказать, что на сегодняшний день он лучший в этой партии, и именно поэтому будет это петь.