Posted 29 февраля 2016,, 21:00
Published 29 февраля 2016,, 21:00
Modified 8 марта, 03:22
Updated 8 марта, 03:22
– Какая сейчас ситуация на шахте?
– Шахту закрывают. В воскресенье вечером у нас было собрание. Были представители «Северстали» (в этот холдинг входит владеющая шахтой компания «Воркутауголь». – «НИ»), они сказали, что никто уволен не будет, все будут трудоустроены. Но ответить на вопрос, куда именно нас отправят, они не смогли. Мы им задали вопрос по поводу нарушений, но они ничего не ответили.
– Представители компании «Воркутауголь» опровергли данные о том, что уровень метана в шахте был превышен – якобы родственники погибших говорят о нарушениях «на эмоциях».
– Это понятно – они себя прикрывают. О нарушениях давно говорили – когда еще шахта «Воркутинская» взорвалась (это произошло в феврале 2013 года. – «НИ»). Только все это замяли почему-то.
– А что вы теперь будете делать?
– К нам приехали следователи из Москвы – вот с ними и будем разговаривать. Они уже вызывают людей, и люди им всю правду рассказывают. Будем давать показания, чтобы руководителей привлекли к ответственности. За наших ребят.
– А у вас есть доказательства того, что уровень метана был превышен? Например, фотографии датчиков?
– Нет, нам запретили фотографировать. Раньше мы приносили фотоаппараты, а потом нам строго-настрого это запретили, под угрозой увольнения.
– Даже на мобильный телефон не было возможности сфотографировать?
– Нам запретили проносить всю технику, которая не соответствует стандартам безопасности. Например, у телефона должен быть взрывобезопасный корпус. А такой техники ни у кого нет.
– А как тогда можно доказать, что техника безопасности нарушалась? Если вы подадите в суд, ответчик ведь заявит, что нарушений не было.
– Мы все будем свидетелями. Столько людей готовы это подтвердить! Мы все там работали, под смертью ходили. Каждый из нас мог оказаться на месте этих ребят.
– А что все-таки с датчиками делали? В прессе прошли слухи, что их фуфайками закрывали.
– Нет, ничем их не закрывали, их накручивали просто. Приходил человек и менял нормальный датчик на тот, который давал неверные показания. Указания шли сверху, и вышестоящее руководство обо всем знало. Когда мы звонили и говорили, что шахта полна газа, они только возмущались, что мы не работаем.
– То есть если сейчас с закрытой «Северной» вы устроитесь на другую шахту, там тоже может быть превышен уровень метана?
– Да, всеми шахтами владеет та же самая компания. Мы спросили на собрании: «Вы дадите нам гарантии безопасности в дальнейшем?» Никто никакой гарантии не дает, понимаете? И нарушения безопасности – не единственная проблема. На шахте «Воргашорская» увеличили рабочий день – с шестичасового, это норматив пребывания под землей, до восьмичасового. И говорят, что рабочие сами согласились. А как тут не согласишься? Никто не хочет работу потерять. Но это было добровольно-принудительно! Нас спрашивают, почему мы раньше молчали. А потому, что за работу держались, работать больше негде. Нам грозили увольнениями, на страхе все держалось. Мы живем в закрытом городе, а они этим пользуются. Требуют, чтобы человек травмы не оформлял – заставляют врачам говорить, что это бытовые травмы. Тут такое творится, что не дай бог! Больше тридцати человек погибли – представляете, каково родственникам сейчас?
– В понедельник прошли первые похороны. Как это было?
– Четыре гроба несли – даже фотографии не выставили. На похороны со всего города люди собрались, а там даже их портретов нет, чтобы попрощаться. Тела других наших товарищей не достали из-под земли – куда теперь родственники пойдут, если даже могил нет? Они сейчас считаются без вести пропавшими, хотя всем уже понятно, что погибли. А родственникам «пропавших» не полагается компенсация. Нам сказали, что всем родственникам будут выплачены компенсации, но ребята с Кузбасса говорят, что там компенсаций по пять лет люди добивались. Но не в компенсациях дело! Мы сейчас будем бороться, чтобы таких трагедий больше не было. Будем идти до конца, чтобы эти смерти были не напрасными.
Родственники и коллеги погибших шахтеров могут быть чересчур эмоциональны