«Не могу не работать»

Только за последний год в разных театрах Москвы Еремин выпустил пять спектаклей – «Сотворившая чудо» и «Тень» по пьесе Евгения Шварца в РАМТе, «Муж, жена и любовник» по повести Достоевского «Вечный муж», «Дама! Дама! Еще дама!..» по комедии Гоголя «Игроки» в Театре им. Моссовета и спектакль «Последняя жертва» по пьесе Островского во МХАТе им. А.Чехова. И во всех его работах зрителю гарантировано высочайшее качество театрального зрелища.

Еремин всегда ставит спектакль с очень внятной, захватывающей театральной историей, за которой интересно наблюдать, даже если сюжет пьесы давно знаком. Иногда сценическая история не совпадает с каноническим сюжетом пьесы (как в «Игроках», где шулеры – это переодетые в мужчин мстительные женщины), но от этого еще неожиданнее хрестоматийные приключения узнаваемых театральных героев.

Среди режиссеров не так много тех, кто перерабатывает для себя, «под себя» литературное произведение, первоисточник. Еремин очень часто ставит сочиненную им пьесу по материалам прозаического произведения, так называемую инсценировку. А иногда переписывает, перерабатывает, перемалывает известную пьесу, и получается авторская версия классического театрального произведения. Он словно освежает материал, наполняет драматургию своим видением, заставляя хрестоматийное произведение зазвучать по-новому.

Обязательное свойство спектаклей Еремина – тонкая, отточенная до мельчайших деталей игра актеров. Может быть, потому что Еремин сам был актером: «Поскольку у меня есть актерское образование, то, думая о пьесе, я ставлю себя внутрь персонажа», – в его спектаклях обязательно есть актерские удачи. Он не только использует актерскую индивидуальность, но дает возможность актерам максимально полно проявлять свои таланты. Среди обласканных вниманием режиссера настоящие театральные звезды – Георгий Тараторкин и Олег Меньшиков, Нина Дробышева и Ирина Николаева, Николай Пастухов и Борис Плотников, Ольга Остроумова и Олег Табаков. Именно в спектаклях Еремина актеры часто играют лучшие роли своих творческих биографий. Совершенно по-новому работает в спектакле «Серебряный век» Театра им. Моссовета Александр Леньков. Безусловной удачей признана работа Олега Табакова в «Последней жертве». Идеальный актерский дуэт в спектакле «Муж, жена и любовник» у Валентина Гафта и Александра Яцко.

Впрочем, самый первичный, внешний признак его режиссерского мастерства любой, даже неискушенный зритель обнаружит в первые же минуты любого спектакля Юрия Еремина. Речь идет о визуальной стороне театрального действа. Спектакли Еремина всегда внешне выразительны, эффектны и всегда осмысленно зрелищны. Высокая визуальная культура дополняется иногда спецэффектами, такими, как кинохроника в «Последней жертве» и «Серебряном веке», эффект зеркальной стены в «Дама! Дама...», хитрыми декорациями и стильными костюмами, расшифровывающими причину соединения в одном спектакле «Муж, жена и любовник» повести Достоевского с пьесой Тургенева «Провинциалка». Впрочем, выразительная сценография и костюмы в спектаклях Еремина не самоценны. Они лишь средство для выявления содержания, для того чтобы зритель был увлечен спектаклем, вовлечен в происходящее.

Публику не обманешь, она приходит в театр за правдой искусства и реагирует на фальшь и работу вполсилы «ногами». А успех в театре трагически мимолетен. Аплодисменты длятся недолго, спектакли снимают из репертуара и забываются, газеты с хвалебными театральными рецензиями в лучшем случае пылятся в библиотеках. Безумцы, которые продолжают ежедневно творить «обыкновенное чудо» театра, наперечет. Юрий Еремин – один из театральных фанатиков: «Я всегда работаю, я не могу, когда я не работаю. Это, наверное, неправильно. Я просто ищу работы. Характер у меня нетеатральный, околотеатральная жизнь мне чужда – я просто люблю репетировать с актерами».

Кто-то из театроведов придумал для Шекспира, драматурга, актера и постановщика своих пьес, эпитет «человек театра». Так и Юрий Еремин, настоящий современный «человек театра», живет театром, им дышит, о нем думает и им болеет...

Он говорит: « Я уже немолодой человек, и все мне было интересно в этой жизни. Но в итоге для любого искусства, будь то книга или фильм, у меня сейчас только один простой критерий – меня это трогает или не трогает, меня это волнует или не волнует, я хочу поплакать над этим или нет, мне смешно это по-настоящему или нет. Я простой человек, езжу в метро, на автобусе, я с этим народом, я нормальный грамотный зритель с высшим образованием. Вот сейчас мне очень интересно работать с таким зрителем. И не делать из себя сноба: «Вы подтянитесь до высокой планки моего искусства». Это глупо. Разве Феллини когда-нибудь так говорил? Феллини вот как говорил всегда: «Я провинциал, так чувствую эту жизнь, я ее так воспроизвожу».

И вообще мне кажется, у искусства сегодня очень простая задача. Мир жесток. Он оказался жестче, чем был до нас. Мы живем в очень жестоком мире, особенно по отношению к жизни человека. Начинают как-то утрачиваться элементарные поведенческие человеческие схемы, стираются, размываются. Задача искусства – твердить каждый вечер, когда артисты выходят на сцену, и внушать своим персонажем зрителю: «Ты человек, ты человек, и ты человек». И вот это простая миссия искусства».