Posted 29 мая 2006,, 20:00

Published 29 мая 2006,, 20:00

Modified 8 марта, 09:07

Updated 8 марта, 09:07

Пожизненно казненный

Пожизненно казненный

29 мая 2006, 20:00
Пожизненно казненный

Приговор Нурпаши Кулаеву оглашен. Единственный взятый живым участник нападения на Беслан приговорен… Я в затруднении. Сказать внятно и кратко, какую меру наказания получил террорист, не удается. Верховный суд Осетии нашел двоякую и довольно пространную формулировку. Мол, Кулаев заслуживает смертной казни, но поскольку в России действует мораторий на смертную казнь, к подсудимому применено наказание в виде пожизненного заключения в колонии строгого режима. Словесная шаткость вердикта смущает слух. «Заслуживает» – это риторика. Судебный документ, да к тому же такого значения, от подобных пассажей должен быть начисто избавлен. Но я понимаю судью: не скажи он про смертную казнь – бесланские матери его б растерзали на месте.

Оглашая приговор террористу, признанному виновным в захвате заложников, суд сам оказался заложником. Международных обязательств, принятых Россией. И общественного мнения, не желающего считаться с ними. Это двойное заложничество заставляет отечественное правосудие всякий раз изыскивать формулировки, равно приемлемые для обоих «захватчиков».

Между тем Россию все настойчивее призывают утвердить европейскую пунктуацию в классической фразе «казнить нельзя помиловать». Посетивший недавно Москву Генеральный секретарь Совета Европы Терри Дэвис в деликатных выражениях дал понять, что конвенцию о неприменении высшей меры пора бы наконец ратифицировать: «Мы считаем, что Российскую Федерацию нельзя подталкивать к введению запрета на смертную казнь, однако она должна прийти к этому решению по доброй воле».

Эта вечно живая тема – смерть как мера наказания – была затронута и в беседе Терри Дэвиса с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым. «Мне было сказано, что Дума рассматривает этот вопрос, – сообщил журналистам Терри Дэвис по окончании беседы, – но министр не уточнил, когда должно быть голосование по нему».

Голосование, которого ждет глава Совета Европы, в расписании весенней сессии не значится. А вот разговоры о том, не отменить ли мораторий на смертную казнь, возобновились в парламентских стенах. Приговор по делу Кулаева наверняка даст новый повод к ним.

Ратификации международного протокола об отмене смертной казни от нас ждут давно. Обязательства не применять высшую меру были даны Россией в мае 1996 года при вступлении в Совет Европы, но международно-правового оформления так и не получили. Действует лишь мораторий на смертную казнь. Но мораторий – еще не отмена.

Если Россия всерьез собирается привести свой Уголовный кодекс в соответствие с западными правовыми стандартами (членство в Совете Европы к тому обязывает), ей следует поторопиться. Затянувшаяся неопределенность начинает все больше раздражать наших европейских партнеров, не понимающих, почему страна, на словах разделяющая международные принципы гуманизма, не хочет узаконить отказ от высшей меры. Ссылки на терроризм не принимаются. Несколько лет назад тогдашний Генеральный секретарь Совета Европы Вальтер Швиммер в беседе с российским министром юстиции Юрием Чайкой дипломатично заметил: «Я был бы очень разочарован, если бы Россия оказалась последней страной, которая не отменила законодательно смертную казнь... Цивилизованные страны должны показать разницу между шариатским судом, который действовал в Чечне, и демократическим справедливым правосудием».

Ну, в самом деле. Если присоединение к Европе будет постоянно зависеть от нашей внутренней политической конъюнктуры, то подходящий момент для отмены смертной казни не наступит никогда. То один теракт, то другой… И получается, всякие разговоры на эту тему вроде бы не ко времени. По крайней мере, представители профильных комитетов Госдумы ускорять ратификацию протокола явно не намерены.

Призывы казнить террористов звучат периодически. Как правило, после громких терактов. Или вот как теперь – после суда над Кулаевым. О радикальном способе умиротворения боевиков, пользуясь каждым новым поводом, одобрительно отзываются многие российские политики. Выразительнее всех однажды высказался Владимир Жириновский: «Трибунал! Казнить на Красной площади в Москве!»

Государственные деятели с высоких трибун произносят то же, что говорят меж собой, сидя на кухне, сотни тысяч, а может, и миллионы их соотечественников. А эскалация терроризма в России обостряет парламентскую дискуссию о том, надо ли нам окончательно отказаться от высшей меры. Твердое «да» или «нет» в виде законодательного решения до сих пор не прозвучало. Сопредседатель фракции «Родина» Сергей Глазьев заявляет: «Вопрос о введении смертной казни должен решаться на референдуме. Нам самим нужно принять решение – сохранять смертную казнь или не сохранять, а не ссылаться на европейское законодательство». Это уже отдает демагогией. Депутат не догадывается, какой результат принесет предлагаемый им референдум? Нет? Тогда – пожалуйста: по последним данным ВЦИОМа, 84 процента опрошенных считают, что России надо отказаться не от смертной казни, а от моратория на нее.

Если власть будет считаться с массовыми воззрениями на смертную казнь, то высшая мера неотменима. Ни в одной стране общественное мнение не одобряет милосердия государства к отпетым душегубам. Нужна политическая воля. Не будь ее, просвещенная Европа до сих пор практиковала бы казни «по просьбам трудящихся».



Автор – публицист, политический обозреватель «Российской газеты»

"