Охранные грамоты

Проект закона «по нейтрализации угроз» предлагает увеличить штрафные санкции практически по всем составам указанных выше статей. То есть за публичные призывы к экстремистской деятельности, возбуждение ненависти либо вражды, организацию экстремистского сообщества, организацию деятельности экстремистской организации. Кроме того, увеличиваются сроки лишения свободы за эти преступления, а также сроки принудительных работ.

Эксперт аналитического центра «СОВА» Мария Кравченко полагает, что увеличение санкций при нынешних формулировках «экстремистских» статей оставляет большой простор для злоупотреблений со стороны правоохранителей, а значит, является неуместной мерой. «У нас к экстремистским призывам можно отнести практически все что угодно, потому что закон о противодействии экстремистской деятельности и статьи в Уголовном кодексе плохо сформулированы, – констатировала «НИ» правозащитница. – Это попытка оказать влияние на людей с ростом протестных настроений. Одни меры ужесточения не могут работать в борьбе с экстремизмом. Какое влияние может оказать угроза строгого наказания на человека, который идет себя взрывать около полицейской машины? Он это все равно сделает. Значит, нужно что-то другое».

Правозащитница напомнила, что буквально на днях в Новосибирске были условно осуждены два имама. Их обвинили в чтении книг турецкого богослова, часть из которых в России запрещена как экстремистская литература. «Правоохранительные органы придумали, что в России существовала организация последователей этого богослова, – пояснила Мария Кравченко. – Они ее придумали, потом запретили и теперь пытаются людей обвинять, что они продолжают деятельность этой организации. Хотя те всего-навсего сидят, пьют чай и читают книги, не имеющие к экстремизму никакого отношения».

Наше антиэкстремистское законодательство вообще не соотносится с международным правом, уверен юрист движения «За права человека» Евгений Ихлов. «Венецианская комиссия год назад установила, что российское антиэкстремистское законодательство не соответствует международным правовым нормам, – констатировал «НИ» эксперт. – В Шанхайской декларации, которую подписала Россия (это единственный подписанный Россией международный правовой документ, определяющий экстремизм), сказано, что экстремизмом являются вооруженные действия и призывы к вооруженной борьбе с властью, системой, государством. Все остальное под понятие «экстремизм» не подпадает. Поэтому есть ужесточение наказания или нет – с точки зрения международного права все это незаконно».

Как полагает эксперт, наказания за разжигание национальной, религиозной, расовой ненависти или вражды у нас и так по европейским меркам достаточно суровые. К тому же есть еще особый состав, который тоже считают экстремизмом. «Экстремистами обзывают любую организацию, распущенную судом. Причем организацию, распущенную не за призывы к вооруженным действиям, а за призывы к акциям гражданского неповиновения, – заявил Евгений Ихлов. – Власти просто хотят всех запугать и будут делать потом все, что захотят. Одно дело, когда дали участницам Pussy Riot два года лишения свободы, а когда будет десять лет? Одно дело, когда человек создал организацию, которая призывает к акциям гражданского неповиновения, и за это получает полгода условно, как было с нацболами в Петербурге, а другое дело, когда это будет пять–семь лет реального срока. Они запугивают, хотят, чтобы не было никакого неформального оппозиционного движения и в помине».

Практически одновременно с проектом ужесточения ответственности за экстремизм появилась информация, что частные охранники получат разрешение на применение физической силы. Скандалов, связанных с тем, что сотрудники ЧОПов превышают полномочия, и так множество, поэтому законопроект вызвал большую тревогу в обществе. Репрессивные инициативы в последнее время стали исходить из правительства с устрашающей регулярностью. Однако экс-депутат, бывший владелец частных охранных предприятий Геннадий Гудков пояснил «НИ», что законопроект носит технический характер, он лишь уточняет одну из статей соответствующего закона, в котором уже есть пункт, дающий охраннику право применять физическую силу, спецсредства и оружие. «Они ничего нового не добавляют, просто расшифровывают, как это применяется на объекте, защите имущества и так далее, – рассказал нам Геннадий Гудков. – Это технический закон, который, по сути дела, давно должен был быть прописан. Охранник уже имеет в соответствии с действующим законодательством право применять силу, исполняя свои обязанности». А вот антиэкстремистский законопроект Геннадий Гудков относит к разряду драконовских мер. «Они пекут, как пироги, репрессивные законы и думают с помощью этого остановить недовольство властью, – заявил политик. – Как будто из-за этого власть будут любить больше и больше уважать. Здесь они однозначно перегибают палку».