Росгвардейцы в суде: "Не собирались подавать заявление о насилии"

"Палка резиновая" - у этого словосочетания есть все шансы стать самым употребимым во время суда над фигурантами уголовного дела о "массовых беспорядках", задержанных 27 июля рядом с Детским миром.

Уже на первом слушании мы узнаем, что ключевую роль в уголовном преследовании над "организованной группой митингующих", побившей гвардейцев играет не Росгвардия, а Следком.

Служащие Росгвардии 23-летний сержант Максим Косов и 24-летний Алексей Федоров, уроженцы небольших провинциальных российских городков, подали в Следственный комитет заявления об испытанной боли и страданиях на митинге 27 июля. Из-за этих заявлений пяти ребятам, пытавшимся остановить избиения граждан на мирном митинге, грозит долгий тюремный срок. Но!

На суде оба сотрудника Росгвардии заявляют, что не собирались заявлять о насилии в отношении себя до вызова их на беседу в Следственный комитет. В ведомстве на Техническом переулке отпрошенным с работы молодым сержантам показали видеозапись и спросили, узнают ли они себя на кадрах? Положительный ответ был упакован в протокол.

«Новые Известия» публикуют фрагменты показаний росгвардейца Максима Косова и 24-летнего Алексея Федорова, данные в суде 27 ноября.

Косов:

- 27 июля мы прибыли на службу. Были вызваны из резерва в срочном порядке, прибыли на служебном автотранспорте. По команде выдвинулись торжественно в пешем порядке, с собой были наручники, палка резиновая. Команда была от командования – пресечь беспорядки. Группа митингующих выкрикивала лозунги, на просьбы разойтись не реагировала. При одном из задержаний мы пытались задержать с Козловым человека. Мы задержали человека, который был одним из самых активных, выкрикивал лозунги и пытался убежать. Мы его задержали для составления административного протокола. Мы шли к углу Детского мира. Митингующие начали притеснять нас, несколько раз толкнули в плечо и попытались отобрать задержанного. Несколько раз меня зацепил плечом кто-то из митингующих. Кто из них [подсудимых] – не помню. Нас начали притеснять, выхватили задержанного из рук и начали наносить удары. Кто-то из митингующих.

Прокурор:

- Узнаете кого-то из митингующих?

-Косов:

- Нет, не узнаю, так как на меня в основном нападали со спины. Поднимали, пытались кружить. Хватали за руки, за разгрузочный пояс, трепали. Были просьбы разойтись и не преграждать путь сотрудникам. В голову по каске тоже наносили удары, но в каске они не так чувствуются, по открытым частям тела тоже наносили.

Прокурор:

- По каким частям тела наносились удары?

Косов:

- Не скажу, так как не видел со спины.

-Прокурор:

- Физическую боль испытали?

Косов:

- Да, испытал.

Прокурор:

- Кто бил?

Косов:

- Тоже не скажу, потому как их было много. Меня потянули за спину и перевернули. Тянули за ноги, за разгрузочный пояс.

Прокурор:

- Выкрики были?

Косов:

- Ну, обычно кричат: «Позор!» Я не сосредотачивался на лицах этих людей. В Следственном комитете увидел запись, себя на записи опознал. Людей, которые меня тянули – нет, я не сосредотачивался на их лицах. Предположительно да, это те, кто сидят – они же арестованные почему-то.

Адвокат подсудимого:

- Есть ли у вас претензии к подсудимым, которые тут сидят?

Косов:

- Конкретно у меня нет!

Адвокат:

- Готовы ли вы примириться?

Косов:

– На усмотрение суда.

Адвокат:

- Обращались ли вы по факту причиненного вам физического вред, как вы говорите, за медпомощью?

Косов:

- Нет, не обращался, потому что гражданский иск не собирался предъявлять. Каждый раз, когда меня бьют на службе, если я буду обращаться за медицинской помощью, мне некогда будет работать.

Адвокат:

- Причинно-следственная связь была между ударом, нанесенным вам, и падением?

Косов:

- Не могу вам сказать.

Адвокат:

- В какой одежде, обмундировании вы были во время разбираемого эпизода?

Косов:

- Берцы летние, штаны камуфлированные, ремень, разгрузочный пояс, кобура, наручники, держатель под ПР – палку резиновую 73 сантиметра, бронежилет, броня второго класса защиты, перчатки кожаные, ДЖЕТА – каска пластмассовая, подшлемник с прорезями для глаз [часть спецсредств «НИ» не указывает в связи с требованиями законодательства].

Адвокат:

- Вы сказали, что подобные удары вы получаете во время службы регулярно. Вас бьют часто. Ваше руководство в каких случаях отправляет вас на медосвидетельствование при получении ударов или травм на работе?

Косов:

- Мы решаем сами. После 27 июля я в больницу не обращался, когда остались гематомы и синяки – это можно как-то пережить.

Адвокат:

- Вы считаете, что в отношении вас совершено уголовное преступление?

Косов:

- Не хочу давать оценку этому.

Адвокат:

- Пошли бы писать заявление, если бы вас не вызвали в Следственный комитет?

Косов:

- Нет, не пошел бы...

После сержанта Косова суд заслушал его напарника – второго потерпевшего по делу росгвардейца - сержанта Алексея Федорова.

Федоров:

- Может и видел ранее подсудимых, но лиц этих не помню, - ответил на вопрос судьи потерпевший росгвардеец о знакомых ему участниках процесса. - Всех мелочей и подробностей того вечера не помню. 27 июля мы находились в отряде в резерве, в составе наряда выдвинулись в центр города. Где остановились, не помню. Задача была - обеспечение общественного порядка. Велись задержания. Потасовка была одна - по этому делу как раз. Мы вели с моим коллегой задержанного. Шли вдоль проезжей части по улице, не скажу какой. Около 6 вечера вдоль дороги очередного задержанного вели к автозаку, недалеко оставалось. Я увидел, как окружили Косова и Козлова, конкретно, что происходило, не было видно. Оставил своего задержанного, так как угроза шла моим коллегам - их окружили. Упал кто-то один из наших сотрудников, я подбежал, начал оттаскивать людей, которые были вокруг них. Попытался задержать одного из них.

Прокурор:

- Вы считаете, что те, кого вы попытались задержать, делали что-то противоправное?

Федоров:

- Думаю, делал противоправное - сопротивление оказывал сотруднику. Участники митинга начали вытягивать гражданина. Смысла не было его тянуть обратно, один бы не смог его задержать. Почувствовал удар в спину как раз ниже бронежилета, но не стал заострять внимание на этом, потому что пошёл уже других задерживать. Волнения продолжались. Я увидел, что кого-то уронили из коллег, кого именно, я не вспомню уже сейчас. Не просто же упал наш сотрудник, так проанализировал я в голове и стал оттягивать у митингующих.

Прокурор:

- Вы видели, что кто то наносил удар вашим коллегам?

Федоров:

- Нет. Видел, что кто-то упал.

Прокурор:

- Может, споткнулся?

Федоров:

- Не думаю, потому что толпа вокруг него была и борьба.Я конкретно не видел, как уронили. Шла борьба между митингующими и коллегами.

Прокурор:

- Кто-то как-то хватал ваших коллег?

Федоров:

- Конкретно я не могу сейчас уже сказать.

Прокурор:

- Как вас нанесли удар?

Федоров:

- Я встроен был, пытался задержать кого-то из числа митингующих. Было резкое касание, я тогда не понял точно, потом только на видео увидел, что меня кто-то пнул.

Адвокат:

- Можете ли пояснить по характеру удара, который вы почувствовали?

Федоров:

- Я не понял, чем удар был, тогда думал, то ли откуда-то прилетело, то ли ударили. Я хотел задержать одного из участников несанкционированного митинга, его стали тянуть и вытягивать участники митинга. Был удар резкий, но я не понял, какой силы он был, я уворачивался, но если б не уворачивался, может быть, даже упал бы. После удара я повернулся, но никого вблизи не увидел. Я навыками памяти не обладаю, анализ в голове не проводил и не запамятовал.

Адвокат:

- Вы обращались за медицинской помощью после?

Федоров:

- Каких-либо серьезных повреждений нанесённых удар не принёс, лечение не проходил...

Дача показаний потерпевшими сопровождалась смехом и гневными репликами из зала.

«Прямо Христос!», «Бессовестный!», «Можно же оставаться человеком или нет!» - сопровождали слушатели показания потерпевших. Одну девушку за эмоциональность приставы выдворили из зала.

Противоречия в показаниях потерпевших росгвардейцев отметили обе стороны - и защита, и гособвинение. Чтобы выйти из этого неудобного положения, прокурор ходатайствовал о зачитывании показаний сержантов Косова и Федорова, под которыми они подписались несколькими месяцами ранее у следователя. Судья зачитала.

Надо сказать, эти письменные показания росгвардейцев о насилии, боли и страданиях в разы по красноречию и фактуре превосходят то повествование, что мы слышим из их уст на суде. То ли что-то страшное за эти месяцы случилось с потерпевшими, что они так сдали в формулировании своих мыслей, то ли, наоборот, тогда, на стуле в кабинете у следователей с обоими потерпевшими случилось какое-то необыкновенное чудо и прорыв в ораторских талантах. Ясно одно: показания у следователей и на суде словно давали разные люди.

После зачитывания судьей показаний, записанных следователем, прокурор спросил, подтверждают ли их потерпевшие.

- Подтверждаем в полном объеме. Много времени прошло с момента событий, возможно, сейчас мы уже что-то забыли, тогда, конечно, помнили лучше, - практически синхронно ответили на вопрос росгвардейцы.

Наедине со своим горем потерпевшие росгвардейцы оставлены не были. Сделать повесомее плывущие показания молодых пришли двое человек поопытнее – можно даже сказать, не просто пришли, а были откомандированы. Удивительно, но факт – главными свидетелями обвинения в суде по делу о применении насилия к представителям власти выступают … сами представители власти. А что не так? Своей очереди оперуполномоченный Центра «Э» МВД РФ Владимир Сушин и инспектор секретной службы второго оперативного полка Антон Антонов дожидаются где-то вовне.

- Свидетели есть, они в коридоре, я сейчас их позову, - как будто видя сквозь стены, докладывает прокурор. Судья удивляется, но позвать разрешает.

- В туалете, что ли прячутся? – язвят из зала.

- Антонов отъехал, но недалеко, через полчаса будет, - возвращается прокурор без свидетеля Антонова, чем еще больше удивляет судью. Вопрос знатокам: нормально ли, что прокурор держит связь со свидетелем по сотовому телефону?

Вместо Антонова первым заслушивают свидетеля Сушина. Несмотря на протест адвокатов после дачи показаний, Сушин освобождается судьей от дальнейшего пребывания.

Старшие товарищи в отличие от молодых сержантов свое дело знают: свидетельствуют без шероховатостей, не плывут и над своими словами не смеются.

Оба оперативника, по случайному совпадению, оказываются непосредственными очевидцами вменяемых подсудимым действиям. 27 июля у Детского мира, они наблюдают десятисекундную потасовку с участием Лесных, Мыльникова, Мартинцова, как они говорят, с расстояния в 5-10 метров. И не просто до мельчайших-примельчайших деталей помнят нападение подсудимых на росгвардейцев, но и снимают материал на видео. С видео «нападения» у обоих оперативников, правда, большие проблемы… Один, как он говорит, камеру над головой поднял, но в нее не смотрел и ничего не снял. Второй не может вспомнить, на какую служебную камеру снимал, кому передал и вообще где сейчас эта запись. Имеем, что имеем: благодаря высокому профессионализму оперсотрудников драгоценной съемки страшно интересующей всех потасовки, за которую хотят посадить пятерых ребят, у суда нет…

«НИ» будут следить за судебным процессом.