Некоммерческие средства

Лев Пономарев, глава движения «За права человека»

– Движение «За права человека» получило 6 миллионов рублей. Как вы думаете, почему ваша заявка оказалась в числе победителей?

– Мы не в первый раз подаем на гранты по проекту «Гражданский омбудсмен». Пафосное название оправдано, поскольку мы работаем по всем сферам защиты прав человека, начиная от заключенных и проблем военнослужащих, кончая проблемами ЖКХ и детских домов. Вообще наше движение является единственным в России НКО широкого профиля, играя роль некоего общественного уполномоченного. Мы давно и успешно сотрудничаем как с институтом Уполномоченного по правам человека в России, так и с Советом по правам человека при президенте РФ. Наверное, именно поэтому нам не раз давали гранты от Общественной палаты. Замечу, отчетность у них намного сложнее, чем при работе с иностранными фондами. Я знаю, что была небольшая заминка, давать нам грант или нет. Но в результате, как видите, мы все-таки получили деньги.

– Члены конкурсной комиссии заявляют, что приоритет отдавался региональным НКО и тем, кто впервые подал заявку. С чем, на ваш взгляд, связаны подобные приоритеты?

– Я не внутри конкурсной комиссии и не могу ответить на вопрос квалифицированно. Я считаю, что это признак некоего политического давления на движение «Гражданское достоинство», которое собственно и организовывало конкурс. Я знаю, что некоторым региональным правозащитным организациям стали давать гранты. Это правильно и хорошо.

Олег Орлов, член совета правозащитного центра «Мемориал»

– Как вы оцениваете результаты конкурса?

– Я не готов оценивать деятельность грантодателя, которого, в лице фонда «Гражданское достоинство», я уважаю. Для нас то, что мы не получили грант, довольно плохо. Мы подавали на очень большую, развитую, давно существующую в России программу, связанную с помощью мигрантам и вообще с проблемами миграции. Это очень болезненная и важная тема для России. Конечно, пережить это нам будет трудно.

– В этот раз, по заявлению членов конкурсной комиссии, приоритет отдавали региональным НКО и тем, кто ранее заявок не подавал...

– Работа в рамках нашей заявки должна была быть сосредоточена не в Москве, а в регионах. Более чем в половине регионов России у нас уже давным-давно работает сеть, есть партнеры. Это местные правозащитные организации, на базе которых проводится прием беженцев, какая-то юридическая работа и так далее. Все деньги, которые мы хотели получить, должны были идти именно на эту региональную общую коалиционную работу. Поэтому все разговоры о поддержке региональных организаций к нам относится не должны. На самом деле и мы не московская, а межрегиональная организация. Что касается второй причины, то да, нам уже давали президентский грант на эту программу. Наши господа из Кремля желают, чтобы российские НКО переходили на отечественное финансирование. Мы же со своей стороны считаем, что должны брать деньги из самых разных источников (российских, зарубежных, частных, государственных). Тогда мы действительно становимся независимы.

Лев Пономарев, глава движения «За права человека»

Однако это не значит, что не надо давать крупным организациям. Заявление о поддержке небольших НКО из регионов – некая уловка. Давать гранты надо всем. Нельзя, поддерживая региональные НКО, и жертвовать общероссийскими структурами.

– Как выживать НКО, не получившим грантов?

– Только собирать частные пожертвования. У меня это не очень получается. Собирать же деньги в Интернете обычно удается разве что под конкретную акцию, а не на работу всей НКО. Именно поэтому организации пытаются получить гранты у российских или иностранных фондов. Если бы сейчас мне не дали грант, я должен был бы просто увольнять людей. Разрушилось бы единственное крупнейшее правозащитное движение в стране широкого профиля. Наверняка большие проблемы сейчас будут у «Мемориала», а эту организацию я вообще считаю национальным достоянием. Они от имени общества занимаются тем, чем должно заниматься государство: разоблачением сталинизма, подсчетом и увековечиванием жертв, погибших в советское время. Поэтому им надо помогать. К сожалению, сейчас их признали иностранными агентами. Конечно, правозащитное сообщество защищало их и будет защищать.

– Официально заявлено, что наличие НКО в реестре «иностранных агентов» не является причиной для отказа в гранте. На ваш взгляд, возможно ли появление такого ограничения в будущем?

– Вполне возможно. Скорее всего, так и будет. Хотя лично я считаю, что даже «иностранный агент» имеет право на грант, ведь не всегда средств из зарубежных фондов достаточно для существования организации. Да и включенная в реестр НКО может больше не получать деньги из-за рубежа, но все равно находиться в этом списке. Я также уверен, что ни одна организация не станет работать с клеймом «иностранного агента». Мы точно не будем.

Олег Орлов, член совета правозащитного центра «Мемориал»

Однако если они два раза не дают в одни и те же руки, то как российская организация может продолжать из года в год свою работу? Что будет делать масса людей, которая надеется на нашу помощь? Значит, мы правы, что получать средства нужно из разных источников, чтобы иметь возможность реально работать.

– По словам Эллы Памфиловой, «Мемориалу» не дали грант из-за того, что Минюст подал в Верховный суд заявление о ликвидации общества «Мемориал» как «иностранного агента». Вам это известно?

– Если такие слова Элла Александровна действительно говорила, то я этим фактом очень озадачен. Мне это странно слышать из ее уст. Заявка была подана от правозащитного центра «Мемориал». Минюст же подал иск о закрытии «Российского историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал», который на грант не подавал. Вообще-то это разные юридические лица. И если даже российский «Мемориал» закроют, это не совсем уж так плохо отразиться на правозащитном центре «Мемориал». Мы вполне существуем как отдельное юридическое лицо, со своим счетом, работой. Другое дело, что нас поставили в так называемый реестр иностранных агентов. Однако публично заявляю, что подобный факт на решение конкурсной комиссии не влиял. Поэтому я не знаю, почему в итоге нам не дали грант.