«Большой интеллектуальный день»

Минувшую среду, когда Государственная дума принимала в первом чтении проект четвертой части Гражданского кодекса РФ, депутат-«единоросс» Алексей Лихачев назвал «Большим интеллектуальным днем». И оснований для такого определения было более чем достаточно. Во-первых, к интеллектуальной беседе располагал сам 400-страничный «кирпич», призванный завершить стройное здание российского Гражданского кодекса, а заодно отправить в мусорную корзину все ныне действующие законы об охране интеллектуальной собственности: патентный закон, об авторском праве и смежных правах, о товарных знаках и т.д. Действительно, чего чикаться с какими-то законами, с устоявшейся практикой, с мировым опытом, если где надо решение о судьбе проекта уже принято? Зачем оглядываться на Конституцию, которая в статье 71 ясно отделяет правовое регулирование интеллектуальной собственности от гражданского законодательства, если данный проект сопоставим «только с принятием Конституции страны»?

Во-вторых, проект представлял человек, чья даже не столько перво-вице-премьерская должность, сколько прежняя профессиональная биография на кафедре гражданского права Санкт-Петербургского университета гарантировала глубокое понимание сложнейших проблем авторского и патентного права. Правда, он слегка перепутал Основы гражданского законодательства 1961 года с одноименными Основами 1991 года и показал свою неосведомленность о практике Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) по экспертной оценке национальных законопроектов. Но и это простительно, если вспомнить, сколь много далеких от юриспруденции национальных проектов на него сегодня возложено. В-третьих, тонкими знатоками и широко эрудированными интеллектуалами проявили себя депутаты, активно принявшие участие в дискуссии и последовавшем за ней голосовании. Сразу скажу, что противников проекта в зале не оказалось вообще, а воздержавшихся, видимо, скромных, рефлексирующих интеллигентов, удрученных осознанием собственной некомпетентности, нашлось только двое.

Естественно, непревзойденным мастером высшего пилотажа в области интеллектуальной собственности показал себя человек, впитавший юридические познания с отцовскими генами. Он разом разрубил гордиев узел схватки между учеными-юристами, спорящими о том, что такое интеллектуальная собственность: произведения, изобретения, товарные знаки или все-таки, как сказано в международных конвенциях, права на эти произведения, изобретения, открытия... Вжик – и интеллектуальная собственность, это «то, что вот здесь, в голове у человека». Жаль, что рядом в тот момент не оказалось доктора Рошаля: он-то знает разницу между серым веществом и просто серостью.

Более того, уважаемый депутат впервые в истории цивилизации ребром поставил вопрос о праве музы – жены, любовницы, натурщицы – считаться соавтором художника. «Уберите натурщицу – и он никогда этого великого произведения не создаст. То есть она его вдохновила, а ей ничего не положено. Поэтому здесь тоже проблема есть: кто соучастник этого процесса? Процесс творческий!» Жаль, что без его внимания остался случай, когда автора вдохновил солнечный зайчик на запотевшем стекле. В этой ситуации соавторами, видимо, нужно было бы признать московский планетарий, зоопарк и Гидрометцентр. Смешно? Не будем торопиться: подождем принятия закона в окончательной редакции. Убежден, там нас ожидает еще немало открытий. Но, главное, депутат-громовержец указал всем сомневающимся на отведенное им место: «Здесь говорилось, что очень много разных оценок, в том числе негативных, много противоречий. Так на то мы с вами и здесь, чтобы эти все противоречия остановить и сказать: закон будет вот таким, каким его примет Государственная дума. ...Это как раз наш интеллектуальный труд, это мы своим трудом перекрываем все противоречия юристов. ...Ну и пусть возражают до принятия закона, после принятия закона возражать больше не будут».

Увы, в такой логике рассуждают не только парламентские лицедеи, но и более ответственные политики, готовые шикать на каждого, кто пытается объяснить, что проект четвертой части Гражданского кодекса вряд ли годится на роль еще одного национального проекта. Убежден, его принятие не только не прибавит преемнику голосов на президентских выборах 2008 года, но и значительно их сократит, если к тому моменту, как предполагается, четвертая часть Гражданского кодекса уже начнет действовать, наводя хаос в устоявшейся системе охраны прав миллионов российских авторов, изобретателей, предпринимателей. Конечно, от многих ошибок нас мог бы уберечь мудрый совет того, кто не имеет собственного корыстного или политического интереса в данном вопросе. Но представлявшего законопроект первого вице-премьера кто-то убедил, что получить на проект официальное заключение ВОИС «юридически невозможно, потому что с тем же успехом можно попросить и Организацию Объединенных Наций подготовить заключение». По собственному опыту российского посла при ЮНЕСКО знаю, что подобные заключения, реально отражающие мировой опыт, предоставляются охотно и весьма оперативно. Другое дело, если мы не желаем слушать никого, кроме самих себя. Но тогда уразумеем, что сетовать нам будет не на кого.

В свое время одного из авторов концепции законопроекта спросили, не опасается ли он, что Россия окажется единственной в мире страной, где правовая регулирование интеллектуальной собственности осуществляется таким странным способом? «Не единственной, а первой», – был ответ. Но вот вопрос: хорошо ли быть первым в очереди в пропасть?



Автор – министр печати РФ в 1992–1993 гг., секретарь Союза журналистов России.