Posted 25 февраля 2013,, 20:00
Published 25 февраля 2013,, 20:00
Modified 8 марта, 02:19
Updated 8 марта, 02:19
– Сергей Анатольевич, особое мнение судьи Конституционного суда – это событие. А на что реально могут повлиять подобные жесты служителей Фемиды?
– Повлиять на изменение ситуации особые мнения, к сожалению, не могут, а вот на судьбы самих судей очень даже могут. Были моменты, когда особые мнения служили демонстрацией лояльности власти, были, наоборот, нелояльные высказывания. Например, тот же судья Ярославцев уже был виновником конфликта в Конституционном суде. В 2009 году он дал интервью испанской газете El Pais, в котором подверг резкой критике судебную систему России. (Тогда коллеги Ярославцева по КС посчитали, что он высказал ряд суждений, не соответствующих требованиям судебной этики, и судья был подвергнут критике на пленуме КС. – «НИ»).
– Но теперь он снова идет против всех. Как вы думаете, для него это будет иметь какие-то последствия?
– Конечно. Человек воспроизводит свою славу диссидента. Хотя юридически это не должно считаться чем-то из ряда вон выходящим. Многие решения принимаются с особыми мнениями. Но сейчас все протягивается через политическую призму.
– А в других странах какой статус имеют особые мнения?
– В Соединенных Штатах, например, очень много решений вносится пятью голосами к четырем. Это значит, что очень важно, кто придет на смену одного из судей, который уходит в отставку. Вот тут могут возникать прецеденты, как было со смертной казнью, когда баланс голосов нарушился и снова начали сажать на электрический стул. У нас это не так. Из девятнадцати судей один-два демократа и диссидента особой погоды не делают.
– Можно ли сказать, что в последнее время судьи стали чаще высказывать свою точку зрения?
– В Конституционном суде все стабильно, особых мнений больше не стало. Другое дело, что в них все больше критики. Теоретически судья может заявить свое особое мнение, когда захочет, и если он это делает, то оно публикуется непременно, отказать ему в этом не могут.
– А количество принимаемых законов, противоречащих Конституции, увеличивается?
– Скажу, что больше принимается законов впопыхах. Насчет прямых несоответствий Конституции я бы воздержался. Сейчас очевидна проблема не конституционности, а несоответствия многих принимаемых законов другим законам. Например, в области уголовного процесса очень серьезно урезаны права прокуратуры. С 1 января этого года урезана власть суда присяжных. По сути, если употребить терминологию того же Конституционного суда, это иссушение гарантий. У нас были права на суд присяжных, а теперь они отняты. Это обратный ход. А обратный ход недопустим в силу статьи 55-й Конституции. Не должно быть умаления прав, оскудения гарантий, которые уже приняты. И в истории по лишению депутатского мандата Геннадия Гудкова было «определенное» толкование закона, который уже действует.
– В связи с последними решениями, выносимыми российскими судами, как стали относиться к российской судебной системе в мировом судейском сообществе?
– Без восторга. Есть многие организации, которые мониторят деятельность российского суда, в том числе Международная комиссия юристов. У них к нашему суду отношение в общем скверное. По качеству правосудия мы даже не входим в первую сотню стран. В общем, к сожалению, в этом смысле гордиться нам нечем, особенно по уголовным судам и по арбитражным судам.
Суть особого мнения