Posted 23 марта 2006,, 21:00

Published 23 марта 2006,, 21:00

Modified 8 марта, 09:17

Updated 8 марта, 09:17

На казарменном положении

На казарменном положении

23 марта 2006, 21:00
1 апреля стартует весенний призыв в армию. Военное руководство утверждает, что дедовщины в вооруженных силах практически нет, и даже то, что Андрея Сычева никто не обижал. Так что бояться юношам и их родителям нечего. Чтобы проверить эти утверждения, корреспондент «НИ» провел день в приемной московской организации Союз

Московская организация Союза комитетов солдатских матерей России размещается в двух комнатах на втором этаже старинного здания в Лучниковом переулке. Система отопления здесь также старинная, поэтому во время сильных морозов нынешней зимой она вышла из строя, и уже два месяца матери спасаются от холода исключительно электрическими обогревателями и горячим чаем.

Стены комнат увешаны поздравительными открытками. Вот президент Ельцин на исходе 90-х шлет к 8 Марта свои наилучшие пожелания организации. А вот открытка посвежее – с 9 Мая женщин поздравляет уже президент Путин. Здесь же новогоднее поздравление от Фонда Форда соседствует с новогодней открыткой от заместителя коменданта Москвы полковника Перепечи. Еще на стене – плакат с характерным высказыванием: «Самый неудобный долг – это долг перед родиной, потому что непонятно, что одолжил, когда потребуют отдать и под какие проценты». И рисунок с изображением скелета с табличкой «Годен» и подписью «Призывная комиссия».

«Он сам себе все отрезал»

Солдатские матери общаются с внешним миром тремя способами – посредством личного приема по будням в офисе организации, по телефону и отвечая на письма. Больше всего приходится говорить по телефону. Иногда аппараты одновременно звонят на всех четырех столах. И если вы наберете номер Комитета, а трубку никто не поднимет, то это не потому, что там никого нет. Просто три присутствующие в офисе сотрудницы в этот момент отвечают по трем другим телефонам.

Каждую неделю здесь проводят собрания: по средам для обычных призывников, по понедельникам – для студентов военных кафедр и офицеров запаса. Потому что они тоже очень не хотят служить. Но не пойти в армию в их случае гораздо сложнее. Годным к службе молодого человека уже признали, а «отсрочек там очень мало» – аспирантура или инвалидность родителей. «Иначе – хоть у тебя маленький ребенок, а в часть ехать все равно надо», – говорят «матери».

«Война в Таджикистане к войне не приравнена, поэтому он в число ветеранов не входит. Вот если бы в Чечне воевал, тогда бы были льготы… Нет, это к правительству, а не к нам», – слышу обрывки одного из телефонных диалогов. А вот руководитель организации Валентина Мельникова комментирует журналистам сделанное на этой неделе заявление главкома Сухопутных войск Алексея Маслова насчет того, что Андрея Сычева никто не бил: «Задача управления по воспитательной работе говорить, что мальчик сам себе отрезал ноги и гениталии. А так все было хорошо».

На вопрос, что изменилось после дела Андрея Сычева, г-жа Мельникова отвечает, что активнее стала работать военная прокуратура. Но преступность в армии, судя по посетителям Комитета, не снизилась. За два с половиной месяца нынешнего года в московскую организацию СКСМ обратились 152 человека. В прошлом году за этот же период ищущих помощи было меньше – 143 человека. «Бегунков» зарегистрировано 44 против 34 в 2005 году, количество избиений сократилось с 30 до 28, но зато выросло количество вымогательств – с 4 до 19.

«Возвращение в часть – дорога на кладбище»

За столом для посетителей сидит девушка и заполняет анкету. Смущенно говорит, что не знает номер части, в которой служит брат. «А в каких войсках он служит?» - спрашивает сотрудница Комитета Яна Каштанова. – «В артиллерии», – отвечает девушка. «Нет сейчас таких войск», – говорит Яна. Выясняется, что брат девушки служил в Тверской области, а сейчас лежит с переломом ноги в подмосковном госпитале. Когда он сломал ногу, командир ему не поверил, сказал «ты дуришь» и лично пытался надеть на сломанную ногу сапог. На следующий день нога распухла, командир поверил, что солдат не «дурит», и отправил его в госпиталь. Сначала солдат лечился в Твери и говорил, что ногу сломал сам. А когда оказался в Подольске, признался, что ее сломали, и назвал имя обидчика. Яна Каштанова звонит заместителю военного прокурора Тверской области и договаривается, что тот примет заявление, которое ему привезет сестра солдата. «Пока он в госпитале, обязательно прикомандируйте его к другой части», – говорит Яна. А рядом висит плакат: «Возвращение в ту же часть – это дорога на кладбище».

Помещение Комитета напоминает не только выставку открыток и юридическую библиотеку, но и компьютерную мастерскую. Помимо шести работающих «персоналок» под столами и на подоконниках разложены еще 9 целых и разобранных системных блоков и 5 старых мониторов. Компьютерщик Георгий поясняет, что это старье он «держат на запчасти», потому что новые «машины» матерям дарят или дают на них гранты, а на ремонт и замену вышедших из строя деталей грантов не положено.

В комнату робко входит женщина с медицинской картой и пакетом, в котором лежат рентгеновские снимки. Рассказывает, что у сына больной позвоночник и сотрясение мозга, но после обследования в госпитале его отказываются комиссовать и хотят вернуть обратно в часть. В справке написано, что заболевание есть, но «нарушения функций и дегенеративных изменений нет». По словам женщины, кардиолог госпиталя ей сказала, что если бы парень «обратился с сердцем», она бы его на военно-врачебную комиссию направила, а так как с позвоночником, то она ничего сделать не может, а может только травматолог. А травматолог, в свою очередь, говорит, что «сын у вас здоровый и просто служить не хочет». Яна Каштанова сверяет записи в медицинской карте с расписанием болезней. Выясняется, что болезней у парня много, но на однозначное освобождение от службы ни одна не тянет. «Надо думать», – заключает она, снимает копии со справок и договаривается о времени, когда женщина придет в следующий раз.

«Вышли денег, сколько сможешь»

В письмах, приходящих в Комитет, описываются разные истории. Например, приехал солдат домой на Новый год. Второго января стало плохо. Увезли в больницу, а там оказалось, что у него отбита селезенка, которую пришлось отрезать. «Матери» связались с военной прокуратурой. Обидчика сейчас судят, а солдата комиссовали и дали инвалидность второй группы. Бывают и такие случаи – молодой человек жалуется, что три года назад его не взяли в армию по статье «умственная отсталость», а теперь отказываются давать водительские права, ссылаясь на диагноз. А он так хочет водить машину, что готов идти в армию, лишь бы только сняли статью. Юноше ответили, что снять статью можно через суд, который обязан положить его в стационар на новое обследование, по итогам которого может быть пересмотрен диагноз.

А вот письмо, которое пока ждет ответа. Татьяна Доронина из города Энгельс Саратовской области просит помочь вызволить сына из психиатрической клиники. Он был студентом медицинского института, но после второго курса его бросил, потому что увлекся программированием и даже выиграл на городской олимпиаде год бесплатного Интернета. Но несколько недель спустя попал в армию, под Пензу в воинскую часть 11128. Восьмого января нынешнего года мать приехала к сыну на присягу и заметила, что у него обморожены руки, а на ногах «не мозоли, а кровавые дыры». Потом звонила ему в часть, но сына отказывались звать к телефону. Как оказалось, незадолго до этого из части сбежал один солдат, а командование наказало всех остальных, запретив военнослужащим общаться с родными. Затем сын прислал письмо с просьбой срочно выслать «денег, сколько можешь, сигареты дорогих марок и конфеты».

Мать приехала к сыну 11 февраля. Вначале его отказались отпустить к ней, потому что из части опять кто-то сбежал. На следующий день увольнение все же дали, но сын вышел «запыхавшийся, как будто бежал». Оказалось, что его только что избили сержанты. Потом он рассказал матери, что в казарме есть электрическое устройство для подрывных работ, и старослужащие развлекаются, обвязывая проводами новобранцев и пропуская по ним ток. Еще молодых солдат бьют по затылку, от чего они теряют сознание, хотя синяков при этом не остается. Мать отвезла сына домой и на следующий день, 13 февраля, обратилась в военную прокуратуру. Там ей сказали, что «все это, как правило, не подтверждается, и сына направят обратно в часть». И вообще, по их информации, воинская часть 11128 образцовая, и солдаты бегут оттуда исключительно потому, что не хотят служить. Мать требовала положить сына в неврологическое отделение местного военного госпиталя, так как у него сильно болела голова. В госпиталь его приняли, но положили в психиатрическое отделение и стали давать такие препараты, что парень теперь «не ориентируется во времени и не помнит, что ел». Мать боится, что сын привыкнет к таблеткам и больше не сможет без них обойтись. И что он «находится в отделении, где ничего нельзя проконтролировать, а потом скажут – ненормальный контингент, сам себя покалечил».

СПРАВКА

Комитеты солдатских матерей появились на волне перестройки. Осенью 1989 года они добились отсрочки для студентов вузов, а уже призванные в армию студенты тогда вернулись домой. Союз комитетов солдатских матерей России существует с 1998 года. В него входит более 300 организаций в большинстве регионов страны. Основные виды деятельности комитетов – разъяснение призывникам и их родителям законодательства о военной службе и возможностей получения отсрочки или освобождения от службы в армии, а также юридическая помощь пострадавшим от преступлений солдатам.

"