Узники свободы

В США вызываются в суд два журналиста – корреспонденты «Сан-Франциско кроникл» Лэнс Уильямс и Марк Файнару-Вада. Они опубликовали серию статей и книгу с записями показаний известных бейсболистов по делу одной из компаний, занимавшейся производством стероидов. Теперь авторы обязаны сообщить суду, каким образом к ним попали документы по этому делу. Журналисты заявили, что на допрос не придут. И что готовы сесть в тюрьму за неразглашение своих источников информации.

История повторяется. В прошлом году там же, в Америке, на четыре месяца была отправлена за решетку корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» Джудит Миллер. Она обнародовала имя агента ЦРУ и отказалась назвать чиновника в госдепе, снабдившего ее информацией. Ну вот еще два журналиста прославились тем же. Проще всего назвать эту славу скандальной и спорить: проявили репортеры профессиональную доблесть или просто нарушили закон? Мне же думается, их поступок войдет в учебники не журналистики, а мирового обществознания. Потому что в нем все переплелось, стянулось в узел – и право, и свобода слова, и отношения бюрократии с обществом, и много еще чего.

Не знаю, каким словом на американском журналистском жаргоне обозначается то, что у нас называется «слив». Но нет сомнений: скандальную информацию в «Нью-Йорк таймс» и «Сан- Франциско кроникл» кто-то именно «слил». По причине ее высокой общественной значимости? Или в чьих-то узких политических интересах? Вопросы не праздные. Но речь сейчас о другом. О том, что сведения были предоставлены на условиях полной конфиденциальности. Под гарантию журналистской порядочности (чести, профессиональной этики – назовите, как угодно). Служащий госдепа, допустивший «утечку» об агенте ЦРУ, серьезно рисковал. Положим, он считал, что эта информация должна быть непременно предана общественной огласке. Но как быть с законом, не позволяющим тиражировать подобный эксклюзив? Чиновник стоял перед выбором: либо, нарушив закон, проинформировать общество о чем-то очень важном, либо, соблюдя официальные предписания, пренебречь общественным интересом. Он поступил так, как поступил.

Однако заметим: источник информации – никакой не «источник». Это живой человек, опутанный по рукам и ногам множеством обязательств – профессиональных, корпоративных, политических, клановых, семейных, каких угодно. И если он просит не раскрывать его имя, он должен быть абсолютно уверен: анонимность гарантирована. А журналист, в свою очередь, доверяется собеседнику, что, впрочем, не освобождает его от обязанности проверить полученную информацию по другим источникам. Это азы журналистской профессии. И неписаный кодекс взаимного поведения между тем, кто дает конфиденциальное интервью, и тем, кто его берет. «Если журналистам перестанут доверять секретную информацию, они перестанут быть журналистами, свободной прессой», – сказала Джудит Миллер на суде.

Не исключено, что преследование американских репортеров за сокрытие источников информации вдохновит российское чиновничество на судебные иски такого же сорта. А как же иначе, господа журналисты? Вы хотите свободы слова без всякой ответственности? Так не бывает. Глядите, какие уроки вам дает хваленая вами же американская демократия!

Не надо. Америка тут ни при чем. Как и демократия. В любой стране чиновничество оберегает свои тайны от общественного проникновения в них. В любой стране служащий госаппарата, допустивший несанкционированную «утечку», подлежит выявлению с последующими оргвыводами. И уроки свободной прессе здесь дает не демократия – американская, британская или какая-то еще. Их дает бюрократический интернационал.

Между прочим, российский закон о печати (ст. 41) гарантирует редакциям право сохранять в тайне источники информации, не называть лиц, предоставляющих те или иные сведения. Но источник информации должен быть назван, если того потребует суд. Прецеденты такие имеются. Помните «банное дело»? Да-да, иск бывшего министра юстиции Валентина Ковалева к корреспонденту газеты «Совершенно секретно» Ларисе Кислинской. Суд все пытался докопаться, каким образом снимки с министром, запечатленным, деликатно говоря, не в парадном кителе и не в самой благопристойной компании, попали в редакцию. Журналистка утверждала, что фотодокументы ей предоставили некие сотрудники МВД. «Кто именно?». На этот вопрос не отвечаем. Так постановили меж собой более десятка представителей столичной прессы, подписавших в 1994 году «Московскую хартию журналистов». Помимо прочего, там было: не раскрывать источники конфиденциальной информации – обязанность журналистов. Обязанность, а не только право. Эта моральная поправка к закону о СМИ была принята единогласно.

Но за отклонение от буквы закона спрос не моральный, а судебный. Что ж, надо думать, участники хартии отдавали себе в этом ясный отчет. К счастью, им пока не пришлось выбирать, подобно Джудит Миллер. Та выбирала между свободой слова и свободой как таковой. И выбрала четыре месяца тюрьмы.

Как сказал тогда издатель «Нью-Йорк таймс» Артур Сульцбергер, «это сложный и очень почетный выбор».