Капитуляции не будет: эксперты оценили шансы России вернуться в "большую восьмерку"

Алексей Арбатов, руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, академик РАН

Я думаю, что заявление о возвращении России в G7 – не очень серьёзное. Трамп много делает заявлений, от которых потом так или иначе открещивается. Тут же дело не в том, захочет Трамп или нет. Как известно, Россия была исключена из Большой Восьмёрки в связи с определёнными событиями, а точнее – Крым и Донбасс. После этого к России были применены тяжёлые экономические санкции, которые вот уже много лет продолжаются и подрывают российскую экономику. Принять так просто, росчерком пера - невозможно. Ни американский политический класс, пресса, общественное мнение, ни европейский - не позволят вот так взять и сказать: поссорились, а теперь давайте помиримся. Это бы выглядело как полная капитуляция Запада перед Россией. То есть, Россия настояла на своём, в Крыму и Донбассе всё осталось по-прежнему, а Запад сказал - ошибка вышла, приглашаем вас назад. Это невозможно. Запад не в таком тяжёлом положении, чтобы капитулировать перед Россией. А Россия в очень тяжёлом положении находится. Поэтому то, что Трамп сказал, так же, как и насчёт покупки Гренландии, не соображая ничего, просто его риторическая игра, а может быть – импровизация. Но никто не позволит ему это сделать, не решив те проблемы, которые лежали в основе исключения России из Большой Восьмёрки – Крым, Донбасс, экономические санкции – это всё большой клубок. России тоже войти в G7, находясь под санкциями, то есть, войти в круг стран, которые применяют к ней тяжёлые экономические санкции, тоже не совсем удобно, неловко. И уже вопрос был поставлен: снимайте санкции, тогда мы подумаем и, возможно, войдём.

Не исключено, что Трамп пригласит Путина на следующую встречу Восьмёрки, которая состоится в следующем году в США. Но это будет в том же формате, как и во Франции: Путин приедет, поговорит с Трампом – это полезно само по себе, а потом Семёрка соберётся без России. Эти политические вопросы так просто, какой-то фразой не решаются. То, что говорит и Макрон, и Трамп – это верхняя часть айсберга. Если бы Трамп всерьёз хотел вернуть Россию в Восьмёрку, если бы это было серьёзно, а не просто болтовня, то он бы не послал своего представителя на переговоры по Донбассу. Этот представитель сказал: только Косовский вариант. Силы НАТО, а Россия – где-то сбоку. Вот такое отношение к серьёзным проблемам.

Россию приглашают, России это приятно, пресса развернёт большую кампанию, что наконец-то они признали, что без России – никуда. Конечно, без России трудна, и я считаю, что было бы хорошо, если бы Россия вернулась в Восьмёрку. Чем лучше отношения с Западом, тем лучше положение внутри страны. Чем хуже отношения – тем хуже положение в стране. Даже в последнее десятилетие мы на собственном опыте в этом убедились. Но после приглашения России последует условие: давайте решать проблему Донбасса. А затем – давайте решать проблему Крыма. Готовы мы принять условия, которые ставит Запад? Мы уже толчём воду в ступе четыре года и никакого продвижения нет. Что такого произойдёт, что заставит обе стороны вдруг пойти на большие компромиссы. Я не вижу пока. Непонимание этой проблемы со стороны Трампа или Европы, неготовность пойти на большие уступки России – Крым ваш, мы с этим согласны, а с Донбасса уходите. Это тот компромисс, который давно обсуждается, но ничего никуда не продвинулось. Поэтому не нужно возлагать большие надежды на фразы и междометия, которые сыплются из Трампа.

Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам

В своём заявлении Трамп не конкретизирует, в какой форме и каком объеме Россия может вернуться в Большую Восьмёрку. Если говорить об опыте России, то ещё в 1991 году Михаил Горбачёв ездил в Лондон для участия в работе Семёрки. Но он в тот момент не ставил вопрос о том, чтобы Советский Союз вошёл в Семёрку. Этот вопрос был поставлен президентом Ельциным и потребовалось несколько лет, для того, чтобы от участия в отдельных мероприятиях и обсуждениях перейти к постоянному полноценному членству. Это потребовало консенсуса среди членов Семёрки и потребовало от России доказать, что она может выполнять те обязательства, которые будет брать на себя в рамках решений этого форума. Поэтому, начиная с 1992 по 1997 год Россия проходила испытательный срок. Процесс это в любом случае очень длительный. Я не думаю, что Трамп имел в виду полноценное членство России. Возможно, речь шла о том, чтобы пригласить российского лидера для обсуждения тех вопросов, в решении которых роль России могла быть значительной.

- Насколько серьёзно к заявлению Трампа отнеслись в России и в Европе?

- Если говорить о России, то после того, как страна покинула Восьмёрку, неоднократно делались заявления со стороны российского руководства, что этот формат себя изжил, что основные интересные для России функции перешли от Семёрки к Двадцатке, и вообще-то Россия участвует во многих других международных форумах. Не только в Двадцатке, но и в БРИКС, ШОС, поэтому особой ценности в возвращении нет. Российское руководство демонстрировало свою незаинтересованность в дальнейшем участии в работе Семёрки. Насколько эти заявления были искренними или просто желанием не показать, что Россия уязвлена решением своих партнёров, судить трудно. Да, объективно часть функций от Восьмёрки перешла к Двадцатке. Но я думаю, для России, если речь пойдёт о соглашении, если это будут не просто высказывания Трампа или Макрона, а обращения со стороны Семёрки, это будет иметь важное политико-психологическое значение – косвенное признание того, что страны Запада вынуждены принять Россию с её политикой в том виде, в котором она существует. Конечно, это будет активно использовано в пропагандистских целях. Но насколько действительно Россия может и хочет участвовать в работе этого форума, судить рано. Это зависит от общих установок российской политики.

- Не будет ли подобное возвращение России выглядеть капитуляцией Запада?

- В каком-то смысле – да. Если только Россия не пойдёт на изменения своей политики, которые позволят говорить странам Запада, что это – не капитуляция, а компромисс и что обе стороны делают шаги навстречу друг другу. Не случайно сейчас с Германии говорит (и Макрон сделал такую оговорку), что членство России в Восьмёрке зависит от того, удастся ли добиться серьёзного прогресса в разрешении украинского кризиса. Всё-таки от России ожидают большей гибкости, каких-то шагов в том, что касается Восточной Украины. Я думаю, что может быть встреча Путина и Макрона дала основание французскому президенту сделать вывод о том, что российская позиция может стать более гибкой, чем была до сих пор.

- Связан ли отказ Америки принять участие в Нормандском формате (то, о чём говорил президент Зеленский – возобновить переговоры о ситуации на Донбассе с участием лидеров США и Великобритании) с предложением Трампа о возвращении России в Большую Восьмёрку?

- Если говорить о Соединённых Штатах, то у них есть свой трек, своя дорожка общения с Россией по украинской теме. Есть система контактов Волкер – Сурков, но США традиционно относились с большой осторожностью к Нормадскому формату. Возможно в этом формате американская дипломатия чувствует себя не очень комфортно. Возможно, что нет желания брать на себя дополнительные обязательства и сохранить свободу рук. В этом смысле – формат Семёрки удобнее. Семёрка даёт рекомендации, это не обязывающие решения. Конечно, обсуждая вопрос в рамках Семёрки или Восьмёрки, Америка не берёт на себя ту ответственность, которую берут на себя участники Нормандского формата. Я думаю, что обе эти идеи – отказ от участия в Минских переговорах и заявление Трампа о возвращении России в G7, говорят об отношении американского президента к своим европейским партнёрам. Трамп ясно даёт понять, что, с одной стороны он не очень верит в многосторонние институты, предлагая вернуть Россию, делая это без предварительных консультаций с союзниками, он демонстрирует определённое неуважение к членам Семёрки и говорит о том, что всё равно решать должны Соединённые Штаты. Я думаю, что отказ от участия в Нормандском формате – из той же серии. Он не считает, что может быть одним из участников наряду с европейскими лидерами. Его представление о своей роли, о роли США не позволяет ему включиться в такого рода формат.

- Одной из причин исключения России из G7 считает тот факт, что Путин якобы переиграл Обаму. Вы согласны с такой трактовкой или это очередной выпад против предшественника?

- Я думаю, что желание пнуть предыдущего президента у Трампа всегда присутствует в его риторике. Он это и не скрывает. Но я думаю, что ему кажется, что, если бы на месте Обамы был он, то украинский кризис вообще бы не возник или, в крайнем случае, его удалось бы купировать в зародыше. Трамп говорил о том, что крымская история – вина Обамы, что он вовремя не отреагировал, проявил себя слабым президентом – рисовал красные линии и не предпринимал акции. Оказался не очень сильным и не очень последовательным. Так что в этом высказывании есть и желание ещё раз поквитаться со своим предшественником, и уверенность в том, что если бы он сам был в тот момент президентом, то история бы пошла по другому руслу.

Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора «Центра политических технологий»

Я думаю, что и в России, и в Европе к заявлению Трампа относятся с осторожностью. Потому что, для того, чтобы Россия вернулась в G7 должны произойти большие изменения в Российско-Украинских отношениях. Там что-то возможно сделать локальное, например, обменять заключённых, но, если говорить о более глобальных вещах, связанных с ситуацией на Востоке Украины, всё значительно сложнее.

Есть отчётливое желание Трампа и Макрона включить Россию в систему диалога, но вопрос в том, что получится с Донецком и Луганском, удастся ли найти взаимоприемлемую форму. Несколько раз казалось, что эту форму уже нашли: то речь шла об особом статусе для регионов, то о возможности введения миротворцев. Но каждый раз ничего не получалось.

Алексей Малашенко, политолог, руководитель научных исследований института "Диалог цивилизаций"

Заявление Трампа в Румынии – очередная декларация. Он себя демонстрирует как некий миротворец, как человек, который всегда за мир, за солидарность. Но вы посмотрите, что было до этого, когда Макрон говорил, что возвращение России возможно только после решения вопросов с Украиной. И Лавров уже сказал по поводу Китая и Индии. Наши прекрасно понимают, что это очень красивое высказывание, которое их может поставить в тупик, прекрасно понимают, что возвращение будет обставлено условиями, на которые Россия никогда не пойдёт. Поэтому – это ничего не значащее заявление, которое немножко вынудило от него отказываться. Потому что обуславливать наше вступление отказом от участия в войне в Украине и приёмом Китая и Индии – это бессмысленно.

- Трамп заявил о том, что исключение России из Большой Восьмёрки было отчасти спровоцировано тем, что Путин переиграл Обаму. Действительно ли это так, или он просто хотел пнуть предыдущего президента?

- Я думаю, что он прежде всего хотел пнуть предыдущего президента. А в чём Путин переиграл? Если ты делаешь подобные заявления, надо объяснять, хотя бы одной строкой.

- Возможно ли участие Путина в следующей встрече Восьмёрки в США в будущем году?

- До следующего года надо ещё дожить. И вспомните, какое количество встречь уже отменялось. Это во-первых, а во-вторых – это пинг-понг, шарик теперь на вашей стороне, думайте как и что. Я – открытый, готовый ко всякому диалогу."

Рамис Юнус, американский политолог

Заявление президента Трампа о том, что он поддерживает идею возвращения России в Большую Семёрку (G-7) не выдерживает никакой критики и является предательством по отношению как к Украине, так и по отношению к своим стратегическим партнёрам в Европе и льёт воду на мельницу тех сил, кто стремится к новому Мюнхенскому сговору, который был заключён в похожей ситуации в 1938 году, когда Европа и её лидеры занимались увещеванием Гитлера, чем и занимаются современные последователи Даладье и Чемберлена.

Анализ всех внешнеполитических инициатив, после прихода президента Трампа к власти чётко говорит о том, что он всячески сопротивляется усилению давления на Россию и если не Конгресс США, то он эти санкции давно отменил бы.

Я уже не говорю про провалы политики Трампа в Сирии, в переговорах с Северной Кореей, про безрезультатность выхода из ядерной сделки, так как Иран, как мы видим, не только ослабился, а наоборот, довольно сильно укрепил свои позиции в регионе и особенно в Сирии и Йемене. Так в чем же был смысл выхода из ядерной сделки? Чистый популизм, как и вышеизложенные его телодвижения на внешней арене. А если добавить к этому ухудшение отношений с Турцией, важным партнёром по НАТО, а также разнобой с другими странами-членами этого Северо-Атлантического альянса, то этот краткий перечень провалов политики президента Трампа на внешней арене, ясно говорит о том, что нынешний хозяин Белого Дома, к великому сожалению, является самым худшим президентом США за всю ее послевоенную историю и в первую очередь в области внешней политики.