Квартирный бой

Пикет объявивших голодовку военнослужащих у памятника Гоголю напротив Генштаба в Москве не привлек внимания чиновников Минобороны в минувший вторник. Кроме сотрудников полиции никаких представителей власти на мероприятии не было. Простояв с плакатами на морозе битый час, отказавшиеся от еды военнослужащие и члены их семей ни с чем разошлись по съемным и служебным квартирам. «Разумеется, они все знают, но не хотят идти навстречу, вести диалог», – прокомментировал отсутствие реакции со стороны Минобороны сын военнослужащего Александр Кучеренко. По его словам, после того как офицеры неделю назад объявили голодовку, некоторым из них стали поступать «странные» звонки. Не представляясь, собеседник интересовался, уволен ли офицер со службы, и уточнял номер части. На вопрос, из какого органа власти их беспокоят, офицеры получали ответ, что орган «очень весомый». «Кому-то звонили с вопросом, согласились ли бы люди на «недострой» в Молжаниновском районе, – рассказал Александр Кучеренко. – Чиновники готовы распределять то, что даже не в собственности Минобороны. Нескольким участникам были такие «странные» звонки, а установленным порядком не обращались». Кстати, в голодовку военнослужащих в скором времени могут влиться новые участники. Члены офицерских семей изъявили готовность заменить выбывающих по состоянию здоровья протестующих, чтобы эта акция продолжалась как можно дольше. Отказавшихся от еды бесквартирников в ближайшее время может стать уже больше десятка.

Стремясь как-то повлиять на чиновников, офицеры обращаются во всевозможные инстанции. Военный летчик, подполковник Евгений Олешкевич, супруга которого держит голодовку, рассказал «НИ», что направил в Следственный комитет России (СКР) заявление с просьбой привлечь к уголовной ответственности руководителя Департамента жилищного обеспечения (ДЖО) Галину Семину и других должностных лиц. «Каплей, переполнившей чашу терпения, стало неисполнение Семиной указания министра обороны до 27 декабря 2012 года обеспечить всех имеющих судебные решения по Москве жилыми помещениями, – поделился военный летчик. – Супруга объявила голодовку вместе с другими военнослужащими и членами их семей, но ей стало плохо, мы вызывали «скорую», врачи зафиксировали изменения в состоянии ее здоровья, она испытывала физические боли, онемение рук и ног». Теперь в связи с заявлением подполковника Олешкевича СКР может возбудить уголовное дело против чиновников из Департамента жилобеспечения МО.

Военнослужащим отказывают в жилье по совершенно разным поводам. И практически всегда эти поводы не имеют отношения к закону. Старший прапорщик Валентина Федичкина, которая накануне вышла из голодовки военнослужащих, рассказала «НИ», что проживает в помещении на территории казармы. Это служебное помещение ей было предоставлено в связи с тем, что ей негде было жить, и суд принял логичное решение – обеспечить жильем для постоянного проживания. С того момента прошло 7,5 года, воинскую часть, в распоряжении командира которой находилась Валентина Федичкина, уже успели сократить, здания казармы передали в Департамент имущества Минобороны, а никакого другого жилья у женщины так и не появилось.

«Департамент имущества Минобороны теперь выставил мне иск об освобождении этих помещений, – рассказывает 62-летняя старший прапорщик Федичкина. – Суд пока не состоялся по моей болезни. Выселение предусмотрено без предоставления какого-то ни было жилья. Хотя по закону они должны предоставить мне жилье даже в черте этого района. Но командование части в марте издало «липовый» приказ об исключении меня из части, а начальник главка через месяц, в апреле, издал указ об исключении из списков части. То есть с марта мне не выплачивают ни денежного довольствия, ни пенсии – ничего. Но приказ командира части не может издаваться на месяц раньше, чем приказ начальника главка. Это все равно, что министр обороны издает приказы на месяц позже, чем один из его подчиненных». Таким образом, Валентину Федичкину, у которой, кстати, на руках парализованная престарелая мать, могут запросто выселить из квартиры, не предоставив взамен ничего.

Есть и другие способы отказаться от своих обязательств по жилью перед военнослужащими. Подполковник Александр Шевченко получил извещение о распределении его семье двухкомнатной квартиры в подмосковной Балашихе в июле прошлого года. Офицер съездил и осмотрел новостройку, после чего подписал согласие и подал документы на оформление жилья. Но встретить новоселье у семьи Шевченко не получилось. В ноябре 2012 года из Департамента жилищного обеспечения подполковнику сообщили, что квартиру ему давать отказываются, так как нуждающимся в жилье его признали по ошибке.

Чиновники сослались на то, что с 2003 года вступил в силу новый норматив о признании нуждающимися в жилье только тех, у кого на члена семьи приходится менее 10 квадратных метров. Шевченко встал на учет в 2001-м, когда норма была 15 квадратных метров. Тогда подполковник с женой и дочерью проживали в однокомнатной квартире площадью 39 квадратных метров на окраине Москвы. Сейчас их в этой квартире четверо: у дочери родился ребенок. Но чиновники полагают, что троим (подполковник, жена и дочь) новая квартира не положена, так как у них достаточно квадратных метров. Четверым же (подполковник, жена, дочь и внук) квартира не положена потому, что хоть и квадратных метров недостаточно, но внук подполковника членом его семьи не является.

Александр Шевченко попытался признать внука членом своей семьи через суд. По Семейному кодексу членами семьи считаются супруги, несовершеннолетние дети, а также лица, находящиеся на иждивении. У подполковника на иждивении находятся и дочь-студентка, которая получает только пособие на ребенка в 1,5 тыс. рублей, и полуторагодовалый внук, который, естественно, вообще ничего не зарабатывает и не получает. Мужчина представил в суд даже чеки из магазинов, из которых следовало, что содержание дочери и ее ребенка обходится гораздо дороже, чем пособие, которое государство платит молодой матери. Но Зюзинский суд Москвы признавать внука членом семьи подполковника отказался, сославшись на то, что это признание повлечет за собой право внука на квартиру, которую выделяет Министерство обороны. А кому положены квартиры, которые дает Минобороны, должен решать военный суд. Шевченко обратился туда, но в военном суде сказали, что рассматривают жалобы военнослужащих на своих командиров, а решать, кто является или не является членом семьи военнослужащего, не могут.

По закону решение о предоставлении квартиры должно быть вынесено в течение десяти дней после согласия военнослужащего. Шевченко же ожидает уже больше полугода, но не получил ни квартиры, ни официального отказа. «Закон ко мне применили задним числом. Когда меня признали нуждающимся, действовали другие нормы», – констатирует подполковник.

В Москве для военных построено 15–17 домов, рассказал «НИ» председатель Общероссийского профессионального союза военнослужащих Олег Шведков. Некоторые из них не заселены с 2008 года, хотя есть смотровые ордера и решения судов о том, что туда обязаны заселить людей. Однако проблема с жильем существует не в одной лишь столице. Правда, если здесь наблюдается острая нехватка жилых помещений для офицеров, то в некоторых регионах, наоборот, переизбыток. Дело в том, что лишь год назад, в бытность министром обороны Анатолия Сердюкова, представители ДЖО оценивали количество невостребованных военнослужащими квартир в 130 тыс. Проблема заключается в том, что жилье возводили не в тех местах, где надо, – с «недоделками», без инфраструктуры. Очевидно, что в такие районы отдавшие долг Родине офицеры ехать не желают. Дело в том, что при строительстве жилья для «гражданских» первый этаж обычно идет под всевозможные магазины, парикмахерские, аптеки или даже детские садики. А военным по нормативам жилье выделяется квадратными метрами, согласно составу семьи, соответственно и бюджет на строительство ограничен этими метрами. Чтобы строить «технические помещения», которые выполняют инфраструктурные функции, денег не предусмотрено. И сейчас Минобороны просто не знает, как реализовывать эти квартиры. «Помните, когда было наводнение в Крымске, Сердюков там выделил пятьсот квартир и передал гражданским властям, – напомнил Олег Шведков. – Непонятно, для чего их там строили в этом небольшом городе с населением около ста тысяч человек, где нет мест ни для работы, ни для обучения детей». По словам эксперта, такие ситуации показательны – то, что оказалось неликвидом для военных, в ряде случаев переходит другим категориям граждан.