Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева

– Людмила Михайловна, были ли уже какие-то обсуждения кандидатов с правозащитниками со стороны президента, парламента, политических партий?

– Специально нас не приглашали, но я высказала свое пожелание президенту 10 декабря, когда нас позвали в Ново-Огарево. Это была моя инициатива, а не президента, что я об этом заговорила. Я хотела бы, чтобы в каком-то виде Владимир Лукин оставался в этой сфере. Я надеюсь, что это не только мое желание, но и президент тоже этого хочет, потому что людей, которые бы были одинаково влиятельны и уважаемы и во власти, и среди правозащитников, очень мало. Так что надо каждого из них ценить и использовать.

– И что ответил президент на ваше предложение?

– Сказал, что подумает.

– Вы считаете, что Лукин был успешен на посту омбудсмена, который он занимал последние 10 лет?

– Да, с его мнением считаются и власти, и правозащитники. Это очень важно, потому что функция уполномоченного – быть связующим звеном, посредником между властью и обществом. Очень важно, чтобы обе стороны признавали этого человека. А в нашей стране, где между властью и обществом довольно натянутые отношения, очень трудно найти такого человека. Тем более что у уполномоченного нет никаких властных функций, он может действовать лишь исходя из своего личного авторитета и перед властью, и перед обществом. И Лукин сумел получить такой авторитет и там, и там. Поэтому я считаю, что он справился с этой трудной вообще, а в наших условиях – тем более трудной должностью очень достойно.

– Если власти все же не пойдут на изменение законодательства, чтобы дать возможность Владимиру Лукину остаться на третий срок, кто мог бы стать наиболее достойным его преемником? Сейчас перспективной называется кандидатура Эллы Памфиловой.

– Она одна из немногих, кто удовлетворяет озвученным мною требованиям. Да, я тоже бы поддерживала ее кандидатуру. Но с тем, чтобы Лукин в каком-то качестве все же остался в этой сфере – или на нынешней должности Эллы Памфиловой (она руководит фондом «Гражданское достоинство». – «НИ»), или, быть может, помощника президента по правам человека, или можно придумать еще что-нибудь.

– Кандидатуру Эллы Памфиловой уже поддержал и сам Владимир Лукин.

– Они в очень хороших отношениях. Я думаю, что, во всяком случае, в первое время Элла Александровна имела бы в его лице очень ценного советника.

– Но у Памфиловой тоже достаточный опыт в правозащитной деятельности…

– Да-да, она почти десять лет руководила Советом по правам человека и она, что называется, в курсе дела. И это тоже очень важно, потому что это только кажется, что если права человека, то любой человек понимает, что это такое. На самом деле это очень тонкая, очень сложная сфера работы, и далеко не все проводят грань, скажем, между защитой прав человека и благотворительностью или защитой прав человека и юриспруденцией. Тот же Лукин, который был дипломатом и политиком, не сразу вошел в работу и много раз обращался к разным людям за советами. Но он быстро освоился и, я бы сказала, «подсел» на эту игру, потому что правозащитная деятельность – это затягивающая вещь, и если кто-то начинает ею заниматься, ничего другое уже неинтересно. Я это знаю и по самой себе. Я много раз наблюдала, как люди, начав эту работу, потом отдают ей всю жизнь.

– А как вы относитесь к другим называемым кандидатурам, таким, как Павел Астахов, Михаил Барщевский, Людмила Швецова и другим?

– Павел Астахов – вообще случайный человек в этой области. Хотя я его знала и до назначения, у нас были нормальные отношения, и он мне помогал очень дельными советами. Он политик, юрист и все, что хотите, но не правозащитник. Поэтому он не годится, и если он придет на это место, то считайте, что у нас нет уполномоченного по правам человека. Михаил Барщевский – он тоже именно юрист, а не правозащитник. А должен быть человек, который может быть посредником между властью и обществом. Тут нужны и дипломатические умения, и опыт, и просто личные человеческие качества – в состоянии ли человек получать истинную радость от того, что он помог другим отстоять свои права. Такую радость, которая ни с чем другим не сравнится.

– Что должно стать приоритетом в работе будущего уполномоченного по правам человека?

– По Конституции, уполномоченный по правам человека должен отстаивать права каждого гражданина, если их нарушает государство или его чиновники. И он не должен делать никаких различий между тем, нарушены ли права рядового гражданина, или представителя наиболее незащищенных слоев, или солдата, или даже чиновника. Не важно. Если чьи-то права нарушены, уполномоченный обязан этим заняться. Поэтому очень трудно сказать, что является самым главным. Наверное, он сам должен решать. Нас 140 миллионов, всех не защитишь. Тем более что в стране нарушения прав человека постоянные и массовые. Поэтому уполномоченный вынужден сам определять те направления, по которым он в состоянии что-то сделать. Он оценивает свои возможности и понимает, чего от власти можно добиться, а что безнадежно.

– Некоторые политики говорят о необходимости реформирования института уполномоченного, ссылаясь, в частности, на дублирование его функций с президентским Советом по правам человека (СПЧ). Вы поддерживаете это мнение?

– Это не так. Потому что, во-первых, по Конституции уполномоченный занимается нарушением прав граждан и каждый гражданин персонально может к нему обратиться. А СПЧ занимается тем, что решает проблему или принципиальные вопросы для какой-то группы людей или какого-то аспекта государственной деятельности. И второе, гораздо более важное, – у нас настолько массово, грубо и цинично нарушаются права человека, что, сколько бы людей или организаций этим ни занимались, они все равно не в состоянии будут охватить всей массы проблем. Поэтому должна сказать, что в правозащитном сообществе, слава богу, никакой конкуренции нет: у нас так много работы, что на всех хватает. У нас нормальные отношения внутри, и никто друг другу на пятки не наступает. Наоборот, стараемся друг другу помочь.