Posted 18 октября 2009,, 20:00

Published 18 октября 2009,, 20:00

Modified 8 марта, 07:17

Updated 8 марта, 07:17

Ашот Джазоян:

Ашот Джазоян:

18 октября 2009, 20:00
В Петербурге прошел IV Европейский форум молодых репортеров и журналистов «Диалог культур». В числе его организаторов – Международная конфедерация журналистских союзов. Два дня под сводами Эрмитажного театра звучали дерзкие речи, шли жаркие споры – основной темой нынешнего форума был поиск рецептов воспитания толерантн

– Ашот, нашли ли молодые журналисты ответ на вопрос, как избегать провоцирования общественных и межнациональных конфликтов?

– Может быть, ответ они не нашли, готовых рецептов тут нет. Но слушать друг друга они точно начали. И это уже хорошо. На форуме были представлены 24 страны, 240 участников. Мне кажется, для журналистов XXI века важна сверка координат. В нашей профессии всегда было важно посмотреть на коллег, чтобы что-то понять о себе. На каждом форуме выступают люди, посылающие аудитории особый месседж. На этот раз особенно запомнилось выступление перед иностранными гостями президента Института русского языка имени Пушкина, академика РАН Виталия Костомарова. Он говорил о русском языке так ярко, так проникновенно, что, мне кажется, западная молодежь теперь будет стремиться учить его более серьезно.

– В то время как ребята из стран бывшего Союза наверняка более полезным для себя считают язык английский...

– Я надеюсь, что после форума все они задумались о языке русском, как о важнейшем языке общения. У нас впервые было представлено очень внушительное количество делегатов с территории постсоветского пространства. И это меня радует особенно. Потому что их общение было искренним, это было сродни той тяге друг к другу, которую помним мы с вами, журналисты старшего поколения. Задача нашего форума – это попытка передать молодым генетический код доброжелательности, нашу память о том, как важно, когда у тебя есть друг в Киеве, в Минске, в Ашхабаде, во Владивостоке. Они, сегодняшние, не отягощены любовью или ненавистью к Ленину или к Черчиллю. Они не дети «холодной войны». Это другие люди. Они родились в постперестроечную эпоху и в детстве даже не подозревали о том, что развалился Советский Союз. Но передать им тот дружеский настрой, с каким общались их отцы, очень важно.

– Есть ли разница в обсуждении этнических проблем между журналистами из Европы и журналистами с постсоветского пространства?

– Есть. Я общался с коллегами из компании «Евроньюс», и кто-то из них мне задал вопрос: «Вы – русский?». И это после моих подробных рассказов о моей любимой Армении. Конечно, я русский по языку, по ментальности, но, прежде всего, я армянин. Мне кажется, что европейцам не хватает того понимания родства культур, которое все-таки присуще людям постсоветского пространства. Во всех нас, даже у постперестроечного поколения, все-таки живет ощущение 300-миллионного народа как единой семьи.

– Может быть, европейцы объединились в Европейский союз ради того, чтобы почувствовать себя единым народом?

– Они объединились ради удобства и экономических выгод. Но им не хватает нашего чувства братства, понимаете? Их интересует: а как это у нас до сих пор получается дружить?

– Сегодня не востребована старая школа журналистики – глубокое исследование проблем, изучение человеческих судеб. Практически умер такой мощный жанр, как очерк. Способны ли современные журналисты разговаривать с читателем-зрителем о тонких материях?

– Мне грустно оттого, что из журналистики ушла настоящая публицистика. Журналист перестал быть камертоном своего народа, перестал быть тем человеком, знаниям и авторитету которого доверяют. К сожалению, российской журналистике ныне остро не хватает основательности, компетентности, гуманитарного наполнения. Мы сами не заметили, как профессия потеряла свое главное предназначение – указывать людям верный путь. Вот почему для меня так важно собирать юных коллег для общения в Эрмитаже – сокровищнице мировой культуры. Это сакральное место! Шедевры живописи и скульптуры великих мастеров внушают потрясающе простую мысль: нет ничего важнее сохранения мира и согласия между народами. Тут быстро и естественно осознаешь, что главным оружием для диалога могут быть яркие рассказы о культуре.

– С какой целью организаторы «Диалога культур» решили проводить конкурсы профессионального мастерства?

– Это попытка определить лучшего журналиста года на всем евразийском пространстве. Для нашей профессии признание коллег очень важно. Поэтому мы дали старт первому международному конкурсу «Лучший в профессии». Итоги подведем 1 декабря 2010 года. Победителей будем награждать, в том числе и денежными призами. Нас поддержал Фонд по гуманитарному сотрудничеству стран СНГ. И мне кажется, что этот конкурс станет основой для новых взаимоотношений журналистов на всем постсоветском пространстве, той самой интеграцией, которую пора наполнять новым смыслом.

– Зачем молодые до сих пор идут в журналистику? Сегодня это не самое хлебное место. Раньше шли ради того, чтобы помогать людям и что-то менять в окружающей действительности. Чего же жаждут они? Славы?

– Мне кажется, для тех, кто приходит в нашу профессию, во все времена важно особое состояние души – потребность делиться с окружающими своими посланиями. Меня мучает другой вопрос: почему сегодня журналистика приобретает женское лицо? На 138 факультетах журналистики, которые существуют в России, около 80% обучающихся – девушки. На факультете высшей школы телевидения МГУ 90% – женская аудитория.

– А в странах СНГ?

– По крайней мере, большинство приехавших корреспондентов – девушки, будь то из Средней Азии, Молдавии или Белоруссии. Хорошо это или плохо – женское лицо журналистики, я не знаю. Конечно, ощущается интерес юных красавиц к славе, к профессии ведущих, они хотят блистать на экранах телевидения и не сразу осознают, что кто-то должен писать тексты и делать 95% незаметной черновой работы. Но у меня есть надежда, что женщины, в силу своей гуманной природы, развернут журналистику к более эффективному решению социальных проблем.

– Как молодежь относится к неизбежности работы в пропагандистских СМИ?

– Мы в свое время встречались с американскими журналистами из CNN, и меня удивило, как убежденно коллеги говорили о том, что они считают себя пропагандистами американских ценностей, американского образа жизни. То есть термин «пропагандист» западных журналистов не отпугивает и не считается предосудительным. Значит, все зависит от целей, стоящих перед «акулами пера». Сильный интересный журналист пишет и снимает сюжеты о жизни, и его реальность, его талант убеждают читателя или зрителя. Разве это пропаганда? Главное – любить свою страну, сопереживать тому, что в ней происходит. К сожалению, сегодня чувства сопричастности к судьбе страны, соучастия в ее проблемах нашей молодой журналистике не хватает. И еще я бы подчеркнул, что, невзирая на цинизм окружающей нас действительности, важнейшим фактором в нашей профессии остается репутационный след, честность и неравнодушие. Великие имена помнят и чтят – Аграновского, Бовина, Головина, очень многих. Вот по этим следам и приходят новые люди в новую журналистику.

"