Социолог Валерий Федоров

– Среди моих знакомых нет ни одного человека, который хотел бы служить в армии сам или был готов отдать туда ребенка. Однако, по данным ВЦИОМ, получается, что большинство россиян выступают за сохранение призыва. Как же верить таким опросам?

– Ваши знакомые, я думаю, живут большей частью в столице или крупных городах страны. А мы опрашиваем еженедельно 1600 человек в 153 населенных пунктах 46 регионов. В средних и малых городах и в сельской местности мнение о призыве и контракте совсем другое. Там более традиционный уклад жизни. И одним из элементов этого уклада остается призывная служба. К ней относятся, как вполне к нормальному этапу взросления, превращения юноши в мужчину, как неизбежность, через которую надо пройти. За призыв выступает старшее поколение. Для них контрактники – это наемники, которые служат правящему режиму и всегда могут развернуть оружие против своего народа. Есть еще одна категория – относительно молодые, до 45 лет люди, которые в свое время отслужили в армии и считают, что отменить призыв сейчас будет несправедливо по отношению к ним – пусть другие тоже послужат. Хотя многие из них не хотят, чтобы служили их дети. В конце прошлого года за призыв выступали 55%. Но после дела Сычева соотношение изменилось – примерно 15–17% чувствительных респондентов переметнулись к сторонникам контракта, и сегодня большинство за ними.

– А потом чувствительные все забудут и снова захотят в армию?

– Люди напрямую связаны с армией с 18 до 28 лет. И если человеку удалось каким-то образом не пойти туда, он об этой проблеме забывает. А дети достигнут призывного возраста лет через 15. Поэтому отношение к теме «призыва-контракта» у значительного числа россиян чисто ситуативное. Что-то происходит, тема «взрывается» в СМИ и овладевает умами людей на месяц, два, три, а потом уходит. Так было год назад с монетизацией льгот. Тема «призыв-контракт» тоже схлынет через несколько месяцев, если ее не будут искусственно поддерживать. Потому что лучший способ управления массовыми настроениями – это управление через темы. Любая политическая партия, любой лидер имеет свои выигрышные темы, которые пытается всячески эксплуатировать. Имеет и проигрышные темы, о которых лучше молчать. Так, для Путина в 1999–2000 годах супервыигрышной темой была тема Чечни. А сегодня для Сергея Иванова тема военной реформы проигрышная: говорят о ней уже 15 лет, но значимых изменений не видно. И, напротив, антипрезидентской оппозиции эта тема весьма выгодна. Но чтобы привлечь избирателей, ее надо постоянно подогревать. Дело Сычева ввело общество в такое состояние, когда пиар на этой теме становится эффективным. Поэтому оно будет иметь долгое эхо, поддерживаемое теми силами, которые занимаются дискредитацией Сергея Иванова как одной из значимых фигур путинской, а возможно, и послепутинской команды. И надо быть готовым, что по мере приближения к выборам 2007–2008 годов печальные, трагические и катастрофические инциденты в разных областях жизни будут использоваться в своих интересах теми или иными политическими силами.

– На какие темы будет делать ставку власть?

- Магистральная тема – это национальные проекты. Но здесь главная проблема – кризис доверия. Люди привыкли, что за 15 лет реформ государство реально им не помогало. Оно только декларировало святые цели, на практике же делало все наоборот. После каждой реформы появлялась масса пострадавших от перемен людей. И сейчас, что бы власть ни делала, она всегда будет сталкиваться с этим недоверием. Поэтому люди ищут за каждым шагом власти конспирологию, двойное дно. «Почему зарплаты и пенсии повысили? За этим стоит какой-то расчет… Ага, хотят продвинуть преемника Путина…»

– Разве не так?

– Я говорю о распространенном стереотипе, что власть лжива, себялюбива и коррумпированна. Даже когда она вроде бы идет навстречу чаяниям большинства общества. Сколько было разговоров о том, что хватит копить стабфонд, «солить доллары»? Президент откликнулся и объявил нацпроекты. Когда мы незадолго перед этим опрашивали респондентов, какими должны быть приоритеты государственных расходов, люди называли именно эти четыре сферы: здравоохранение, образование, социальная помощь и поддержка сельского хозяйства. То есть направления преобразований выбраны правильно, государство готово тратить деньги. Но люди смотрят недоверчиво и эту деятельность, как полезную для себя, не воспринимают.

– Тема ксенофобии на выборах 2007–2008 годов звучать будет?

– Она уже звучит. Вспомните выборы в Мосгордуму. Люди ощущают свою неконкурентоспособность перед мигрантами, боятся, что они займут их рабочие места. Хотя, по данным экспертов, мигранты занимают только те места, куда наши граждане не идут. Но от половины до двух третей населения считают, что мигранты занимают именно их места. Эта тема – минное поле. И есть много желающих взорвать его в собственных политических целях.

– Внутри власти такие желающие есть?

– Власть неоднородна, но скорее ориентирована на консервацию сложившейся ситуации, а не на ее подрыв.

– После того, как Копцев напал на синагогу, вы провели опрос по антисемитизму. О неприемлемости еврея на посту президента России заявили 33%. А вообще, так формулировать вопрос – не провокация?

– Почему же в Америке недавно проводили опрос: готовы ли вы увидеть президентом негра? Большинство сказали, что не готовы. Хотя негры составляют около 10% населения США, а евреев в России совсем немного. А 6%, которые поддерживают антисемитов, это совсем небольшая цифра. Ведь антисемитизм в нашем обществе имеет глубокие корни. В СССР, откуда мы все вышли, «пролетарский интернационализм» культивировался только на поверхности. А на самом деле к неграм относились как к тем, кто еще «с ветки не слез», к вьетнамцам – как к людям второго сорта, а к евреям – как к хитрецам, которые все метят в начальники, лишь бы поэксплуатировать русского человека. Сегодня же отношение русских к евреям, напротив, значительно улучшилось. Во всех рейтингах ксенофобии они занимают последние места. А лидируют кавказцы.

– ВЦИОМ – это государственное предприятие. Вам темы исследований «сверху» заказывают?

– Да. Прежде всего, это отношение к органам государственной власти и к той политике, которую они проводят. Во всех политически значимых областях.

– Как же тогда получилось с монетизацией льгот в прошлом году и новыми правилами дорожного движения в этом, что людям пришлось улицы перекрывать? Неужели нельзя было заранее поинтересоваться мнением народа?

– Исследования делаются и докладываются. А принимаются ли они к сведению, складываются под сукно или идут в урну – это вопрос к политикам.

– Но, по вашим ощущениям, власть знает народ или «шьет костюм, не видя заказчика»?

– Высшие эшелоны, с которыми мы работаем, знают. Но они принимают политическое решение. Все остальное – законы, инструкции, сроки – это делается на уровне министерств и региональных властей. А чиновники живут не по закону, а по обычаю. Они слабо реагируют на импульсы как «снизу», так и «сверху». Так было и при Брежневе, и при Горбачеве. И сопротивление бюрократии реформам – одна из причин краха перестройки. Посмотрите последнее выступление Суркова перед партактивом «Единой России». Он говорит, что у нас нет профессионального госаппарата, а есть люди, получившие должности в кормление.

– То есть коррумпированные чиновники сочиняют законы, Дума их не глядя принимает, президент подписывает, а потом люди выходят на улицы?

– Не забывайте, что еще есть группы давления, присосавшиеся к разным органам исполнительной власти, а парламент остается излюбленным местом встречи этих групп. И даже при конституционном большинстве правящей партии существует огромное число подспудных течений и лоббистских групп, которые стремятся изменить любой инициируемый сверху закон в своих интересах.

– А в чем причина непопулярности наших демократов? Они сами какие-то не такие или им с народом не повезло, 57% которого, по вашим опросам, выступают за «сильную руку»?

– Если им не повезло с народом, то уже было достаточно времени, чтобы выбрать другой народ. Некоторые так и сделали, например, эмигрировали – кто в Лондон, кто в Киев. Я думаю, причина в том, что наши демократы не смогли соединить либеральные ценности свободного рынка с моральными и патриотическими.

– Они сами называют себя патриотами в новом смысле этого слова.

– Если о новом патриотизме или о либеральной империи будут говорить Немцов и Чубайс, им никто не поверит. И никакая перекраска не поможет, настолько они себя дискредитировали в глазах большинства избирателей. У демократов есть и проблема новых лиц, и проблема новой идеологии. Потому что свободу без порядка мы проходили в девяностые годы, и это уж точно не то, что нам нужно. А если говорить о свободе с порядком, то у демократов появился серьезный конкурент в лице «Единой России», которая втягивает в себя правоцентристское крыло избирателей. Тех, кто за свободу, но считает, что беспорядок, – это самое худшее, что может быть.

– Все-таки Россия может жить при демократии или только при «сильной руке»?

– Прецедентов первого варианта пока нет.

СПРАВКА

Валерий ФЕДОРОВ родился в 1974 году. Окончил философский факультет МГУ и аспирантуру по специальности «История и теория политической науки». В 1991–1993 годах работал в Институте массовых политических движений Российско-американского университета. С 1993 года – научный сотрудник Центра политической конъюнктуры России, в 2000–2003 годах возглавлял ЦПКР. Во время выборов в Госдуму в 1999 году работал в избирательном штабе блока «Единство». С сентября 2003 года – генеральный директор ВЦИОМ. Автор книг «Механизмы власти. 10 лет политической аналитики» (2002) и «Эпоха Путина» (2003, в соавторстве).