Posted 15 ноября 2015,, 21:00

Published 15 ноября 2015,, 21:00

Modified 8 марта, 02:16

Updated 8 марта, 02:16

Депутат Госдумы Оксана Дмитриева

Депутат Госдумы Оксана Дмитриева

15 ноября 2015, 21:00
В пятницу, 13 ноября, Государственная дума в первом чтении приняла проект Федерального бюджета на 2016 год. Большинство при голосовании обеспечили депутаты от «партии власти» – «Единой России». Доктор экономических наук Оксана ДМИТРИЕВА – опытный парламентарий (избиралась в Думу всех созывов) и бывший федеральный минис

– Оксана Генриховна, премьер-министр Дмитрий Медведев оценил подготовленный правительством проект бюджета на 2016 год как «жесткий, но реалистичный». Вы согласны с такой оценкой?

– Нет, я не разделяю такую точку зрения. Если сначала провоцировать спад, тем самым сокращать доходы, потом урезать расходы, после чего выполнять абсолютно заниженные показатели, то, конечно, для тех, кто таким образом формирует бюджет, он будет реалистичным. Правительство существует для того, чтобы за счет грамотного управления экономикой и социальной сферой обеспечивать наиболее эффективный выход из кризиса, если уж он наступил. Достаточно обратиться к свежему опыту стран, выходивших из кризиса 2008–09 годов, когда проводилась взвешенная политика как налогового стимулирования, так и потребительского спроса. В нашем же бюджете невозможно разглядеть никаких мер антикризисного регулирования, нет даже адекватной концептуальной оценки кризиса. А отдельные фразы говорят о том, что финансово-экономический блок правительства вместе с Центробанком сделали все возможное, чтобы уверить лиц, принимающих решения, в том, что наши сегодняшние социально-экономические неурядицы – это часть общего мирового кризиса. Но это совсем не так.

– Связаны ли проблемы бюджета с тем, что он сверстан не на три года, как ранее, а лишь на один?

– Трехлетний бюджет фактически представлял собой тонны никому не нужной бумаги. Поэтому отказавшись от трехлетнего бюджета, авторы в общем-то избавили всех от холостых оборотов. Потому что реально работоспособным и раньше был лишь бюджет на ближайший год. Но проблема последних лет заключается в том, что бюджет постоянно в течение года корректировался, – бывало, по 3–4 раза. При этом все последние годы, включая и нынешний, типичной ошибкой правительства было не завышение доходов с последующим секвестром расходов, а их занижение и образование значительных остатков бюджетных средств. Они обнаруживались лишь в конце года, вместо того чтобы должным образом быть использованными и освоенными в течение года.

– Раньше при планировании бюджета правительство часто ошибалось с оценками средней цены нефти, курса доллара и размера инфляции. Насколько цифры по данным показателям верны в новом проекте бюджета?

– Ошибки были всегда, и делались они в сторону занижения. Так что здесь мы имеем дело вовсе не с неумением считать, а с сознательным стремлением облегчить свои прямые задачи исполнения бюджета. А кроме того – не мытьем, так катаньем направить остатки в Резервный фонд, а также в спешном порядке произвести расходы в режиме ручного «переключателя». То есть сделать докапитализацию банковской системы или направить средства в уставные капиталы акционерных обществ и госкорпораций. Обоснование таких трат самое простое: якобы обнаруживающиеся в конце года средства мы, дескать, иначе никак использовать не сможем, кроме как в качестве имущественного взноса в уставный капитал. Так, в конце 2013 года вносились деньги в уставный капитал ОАО «Русгидро» и Фонд прямых инвестиций, в 2014 году – в Агентство кредитных гарантий. Дошли эти деньги до реальных инвестиций? Ничего подобного. По-прежнему большая их часть находится на депозитах в банках. Как нетрудно понять, для экономики это вещь чрезвычайно вредная, потому что дезорганизуется инвестиционный процесс. Если вы не запланировали вложение инвестиций в начале года, то вы не осуществите это и в его конце. Таким образом, мы являемся свидетелями искусственного ограничения государственных расходов по всем направлениям, что не может не вести к дальнейшему спаду производства.

– Тем не менее в последнее время главы экономических ведомств правительства все чаще говорят о том, что «дно» кризиса достигнуто и впереди рост экономики. Это находит подтверждение в бюджете?

– В бюджете просматривается следующее. Цена на нефть фиксируется на уровне 50 долларов за баррель, закладывается недоиндексация пенсий и замораживание заработной платы в бюджетной сфере. На каких основаниях, скажите мне, могут крепиться столь бодрые утверждения о скором экономическом росте? При этом обосновать тот «рост», который заложен на конец 2016 года, Минэкономразвития так и не смог. У его специалистов фактором этого роста выступает потребительский спрос, который никак не может быть высоким – при их же прогнозах сокращения реальных доходов населения. Также непонятно, почему вдруг фактором экономического роста выступил рост материальных запасов. Как может происходить сам по себе рост материальных запасов, если нет ни потребительского спроса, ни инвестиционного? Авторы подобных выводов путают причину и следствие, – это просто непрофессионализм правительственных прогнозистов. Когда человек заболел, надо лечить причину появления температуры, а они начинают лечить градусник.

– Минфин и Центробанк предрекают инвестиционный спрос и диверсификацию экономики в 2016 году. Это реально?

– Но откуда взяться инвестициям, если государственных инвестиций не предполагается, а ЦБ на этом фоне собирается продолжать жесткую кредитную политику и дешевых кредитов не обещает? В Минфине с легкостью кивают на наши предприятия –пусть инвестируют за счет собственных средств, то есть за счет своей прибыли. Но правительство не прогнозирует никакого опережающего роста прибыли. Тем более известно, что никаких дополнительных стимулов для использования прибыли в качестве инвестиций не существует, и для этого ничего не подготовлено в налоговом законодательстве. Поэтому если экономический рост и произойдет, то в мизерных объемах – после небольшого роста цены на нефть либо какого-либо другого случайного стечения обстоятельств. Так, собственно, уже случалось в 2010 году – не благодаря антикризисным мерам, а вследствие удачного попадания в отрезок мирового цикла, когда цена на нефть поползла снова вверх.

– Могут ли российской экономике как-то помочь мировые тенденции?

– Сейчас мировое сообщество работает не на нас, а против нас, – в отличие от кризиса 2008–09 годов. И никто не собирается давать нам советы, как выходить из этого кризиса, а потом контролировать выполнение этих советов. Да мы, собственно, и не хотим сегодня кого-то слушать. Поэтому мы сидим не в одной общей лодке, а в отдельной, не внушающей, если честно, безопасности. Мы полностью в настоящее время в контр-фазе с мировой экономикой. Между тем она пребывает в позитивной динамике: в 2015 году в США прирост ВВП – 3% (год назад было 2,4%), в Великобритании – 2,9%, в Германии – 1,6%. В странах ОПЕК – в Саудовской Аравии – 3,6%, в ОАЭ – 1,8%. Как видим, у них, в отличие от нас, нет никакого падения.

– Сильно ли будет скорректирован бюджет-2016 в ходе последующих чтений, и если да, то за счет каких статей?

– Думаю, что он не претерпит кардинальных изменений. В Госдуме проект бюджета, как правило, очень мало изменяется при его принятии, обычно если что и корректируется, то на доли процента. Внутри бюджета есть нерациональные расходы, которые я оцениваю в 450–550 млрд. рублей. В принципе это огромная сумма. Объем ненужных расходов больше, чем ассигнования на образование или здравоохранение.

– Какие именно расходы вы считаете ненужными?

– Огромная часть расходов, – я бы назвала ее паразитарной частью бюджета, – продолжает идти в том или ином виде на поддержку банковской системы. Либо на докапитализацию (то есть на фактическое покрытие убытков банков, как это произошло с Россельхозбанком), либо на вложения в уставные фонды АО, агентств и фондов, которые потом все равно, будучи неиспользованными, переходят на банковские депозиты. К косвенной поддержке банковской системы следует отнести и масштабное бюджетное субсидирование высоких процентных ставок по разным программам. Таким образом, расходы, сопряженные с обслуживанием банковских интересов, маскируемые в разделе «Национальная экономика», в разные годы достигают от 30 до 50% расходов, которые непрофессионал будет рассматривать как поддержку национальной экономики.

К неэффективным следует отнести и «Расходы на обслуживание долга». Они растут из года в год, потому что правительство еще в 2011–2012 годах стало наращивать государственный долг под большие проценты. При этом свои деньги из Резервного фонда вкладывали в чужие страны – под низкие проценты. И это, по моим данным, не единственный пример того, как в непростое время бюджетные деньги транжирятся с сомнительными целями – когда, казалось бы, каждый рубль должен по нескольку раз взвешиваться, прежде чем быть направленным на те или иные цели.



Справка «НИ»

Оксана Генриховна Дмитриева родилась в 1958 году. В 1980 году окончила факультет экономической кибернетики ЛФЭИ имени Н.А. Вознесенского. Профессор, доктор экономических наук. Депутат Госдумы РФ всех созывов. Работала в комитете ГД РФ по бюджету, председателем подкомитета по бюджету, внебюджетным фондам и межбюджетным отношениям. В мае–сентябре 1998 года занимала пост министра труда и социального развития РФ. До апреля 2015 года – заместитель руководителя фракции «Справедливая Россия» в Государственной думе России, председатель Совета регионального отделения политической партии «Справедливая Россия» в Санкт-Петербурге.
"