Запомнить и не прощать... Очевидцы рассказывают о зверствах тюремщиков в Минске

Виктор Левин

Вещающий из Праги Телеканал Настоящее время и независимые от власти сайты ведут прямые трансляции у тюрем, откуда за прошедшую ночь выпустили несколько сотен задержанных на площадях и улицах людей. Вопреки заверениям министра МВД, многие из семи тысяч схваченных граждан до сих пор находятся в застенках, а их родственники и друзья дежурят у ворот СИЗО.

Надо отметить, что белорусское гражданское общество проявляет чудеса солидарности. Владельцы автомобилей стоят с табличками, предлагая бесплатно отвезти жертв террора домой. К тюрьмам добровольцы и волонтеры подвозят еду, медикаменты, пледы... Врачи Скорой помощи, отработав свои смены, дежурят у тюрем.

Помощь медиков - отнюдь не лишняя. В толпе родственников, стоящих по несколько суток, есть пожилые и больные люди. Выходящие из тюрем обессилены и шокированы, у многих - травмы. Люди голодны и обезвожены, поскольку многие не ели больше суток.

Но самое страшное - рассказы арестованных. Даже за тысячи километров от Минска зрители интернет-каналов плачут, слушая признания очевидцев.

...Вот говорит женщина лет за пятьдесят. Она на прошедших выборах голосовала за Лукашенко и никогда врагом режима не была. Ее сына двадцати трех лет, мирно сидевшего в одиночестве на автобусной остановке, затолкали в минивэн ОМОНа. Избили до полусмерти. Потом отвезли в РУВД, где били и угрожали посадкой на пять лет, далее - в СИЗО, в камеру на десять человек, где томились полсотни людей... На вопрос, сможет ли она принять извинения министра МВД, женщина гневно отвечает - НИКОГДА. И за усатого фашиста голосовать больше никогда не будет.

Впрочем, женщине еще повезло. Она каким-то образом узнала, где именно держат его сына. Но многие из стоящих у ворот тюрьмы ВООБЩЕ не знают о судьбах своих близких. Это - классический приемчик сталинских душегубов - держать родственников в полном неведении.

Куда обращаться, если нет никаких коммуникаций с тюремщиками?

Как не сойти с ума в долгих ожиданиях? Как прогнать мысли о худшем?..

Со вчерашнего вечера одним из самых шокирующих рассказов было признание девушки лет двадцати с рыжими волосами. Ее схватили на одной из центральных улиц Минска, в автобусе ОМОНа избили дубинами, грозили тюрьмой на много лет и тем, что прямо сейчас «пустят по кругу». Джинсы с девушки уже сняли...

- За что меня ТАК? За что??? - кричит девушка в микрофон корреспондента...

Блогер Елена Ковалевская публикует свидетельства того, как Лукашенко пошел на попятную и стал выпускать из тюрем незаконно задержанных участников акций протеста. Обащает на себя внимание чудовищный факт: по признанию одной из только что выпущенных девушек, ее – врача скорой помощи – ОМОНовцы вытащили из машины и бросили в автозак, когда она ехала по вызову.

«Избивали просто зверски. Там было море крови», - говорят женщины, вышедшие из изолятора. -

И да, "издевательств не было". Для них это в порядке вещей...»

«Выпускать задержанных на акциях протеста людей с ЦИП на Окрестина начали примерно в 22.30. Ожидающие их родные и близкие рассказывают, что в первые полчаса выпустили примерно до 30 человек. Людей продолжают освобождать. Журналисты TUT.BY расспросили у тех, кто выходит, об условиях, в которых их содержали.

Несмотря на позднее время, вокруг ЦИП, в ожидании близких стоит очень много людей. Подъезжают водители-добровольцы, они предлагают подвезти тех, кто выходит из центра.

Первый человек, которого мы встречаем на выходе, Николай. Он из Бобруйска, четыре года живет в Минске. Фотографироваться отказывается. Говорит, его задержали 9 августа за стелой.

— Я стоял на перекрестке, старался успокоить провокатора. Там были провокаторы, которые толкали толпу на щиты и водометы, [… ] когда я оттолкнул одного алкаша, который хотел бросить бутылку, меня схватили. А дальше: дубинки, дубинки, дубинки — и я уже в автозаке.

Николай рассказывает, что на Окрестина ему «повезло больше всех». Он сразу попал в камеру, некоторые сутки проводили на улице.

— Сначала я попал в камеру, где было 24 человека, потом перевели туда, где 46, хотя камера на шесть мест, — молодой человек описывает обстановку, в которой его содержали.

— На следующий день они в шутку говорят: «Кто хочет на улице прогуляться, подышать свежим воздухом?» А потом вскользь было слышно: «На ночь». Я говорю: «Ребята, вы с ума сошли, вы в рубашках и пойдете ночью гулять?» Они так делали, чтобы поменять тех, кто был в прогулочной зоне, с теми, кто находился в камере.

— Не хватало места?

— Я понимаю, что да.

Покормили их, рассказывает Николай, на вторые сутки — дали «полбулки хлеба на 20 человек». Вода была и горячая, и холодная, можно было сполоснуться.

— Били ли вас?

— Меня нет, но много кого били, — отвечает Николай. — У нас была спокойная камера, не было таких, кто сильно возмущается. Сразу кто-то пытался нажимать на какие-то кнопки, но когда мы услышали, как жестко выводят и бьют людей, мы ничего не делали.

По словам Николая, «сама милиция не бьет, работает ОМОН».

— ОМОН… Это просто… Сегодня я ночевал на улице и слышал, как человека избивали, заставляли кричать: «Я люблю ОМОН».

— Почему вы ночевали на улице?

— Меня должны были вывезти в Жодино. Оказалось, мои документы потеряли, и было еще 48 человек, чьи документы потеряли. 300 человек уехали, и еще две машины поехали пустые, потому что документов не нашлось.

— Не хлопайте! — кричат люди, когда из изолятора выходят очередные задержанные.

Хлопать нельзя, потому что там, за высоким забором, как рассказывают собравшиеся, услышав аплодисменты, людей перестанут выпускать. Поэтому все стоят с надеждой, что откроются ворота, и на свободу выйдет их родной человек.

— Посмотрите! Вы этого видели? — бросаются к мужчине незнакомые женщины и показывают на телефоне фото мужей, братьев.

— Этого? Да. Не переживайте, он нормальный, не битый, — отвечает мужчина.

— А когда видели? Вспомните, пожалуйста, это очень важно, — начинает плакать женщина.

— Сегодня или вчера, — не уверенно отвечает он, потому что понятия «время» в изоляторе нет. Все вещи у людей забирают, и они благодарны волонтерам, близким, которые громко кричат у Окрестина время, так у них есть хоть какая-то возможность ориентироваться.

— Тебя били? — спрашивает знакомая минчанина, которая ждет вместе с сыном мужа.

— Да, просто капец как. Кричал: «Убейте меня», — наш собеседник не хочет называть свое имя, говорит, генерал просил не говорить на эту тему. Но показывает свой синий покалеченный палец. Увидеть побои сразу невозможно: по словам тех, кто был на Окрестина, их били по ногам, спине, ягодицам. Эти части тела синие и черные.

К воротам постоянно подъезжают кареты скорой помощи, в больницу вывозят тех, кто нуждается в медицинской помощи.

— Егорова Татьяна, — машина притормаживает возле волонтера, и водитель диктует фамилии тех, кого госпитализируют. Многих людей просто нет в списке, и они тут же в них заносятся.

Подъехать на машине к Окрестина невозможно: тут выстроились десятки авто, здесь близкие, друзья задержанных и волонтеры.

— Кого подвезти? На Сурганова есть кто? — раздается из толпы.

Вышедшие выглядят растерянными, их выпускают без вещей, телефонов, кошельков, все вещи остаются в изоляторе. Им тут же дают воду, горячий чай, еду и укутывают теплым одеялом. Девушки просто плачут, мужчины просто уходят без слов. У них под одеждой синяки и гематомы.

В основном все, кто выходит после 11 вечера, — женщины. Среди них врач бригады скорой помощи Анастасия. Она рассказывает, что задержали ее в ночь 12 августа. Они с коллегами после работы оказывали помощь пострадавшим, а когда возвращались, их машину остановили. Девушка в этот момент была в белом халате. Сегодня ей выдали маску, пластырь, перекись, которые у нее были с собой.

— Спецназ остановил машину с нами, выкинули, поставили автоматы к головам, вот и все — и привезли сюда, — коротко рассказывает девушка о своем задержании.

50 человек, продолжает медик, находились в камере на четырех человек.

— Мы не то, что спать не могли, некоторые ночи мы стояли, потому что сесть не могли, — говорит она. — Воздуха нет.

Первые сутки, продолжает она, они стояли во дворике для прогулок. Тут их не кормили, воды не давали. Первую воду, говорит девушка, дали через 15 часов, ее «требовали со скандалом и истерикой». На вторые сутки принесли хлеб и кашу.

— Охранники ходили издевались, говорили: «Не будет вам никакой медицинской помощи, кинем в вас гранату — и все закончится».

— Вас били?

— Меня нет, но были девочки, которых здесь избивали. Их избивали сотрудники, которые на первом этаже, которые принимают всех здесь. Надзиратели — тут непонятно, кто.

— А что было с мужчинами?

— Мы слышали, что каждую ночь мужчин избивали так, что они просто выли. Бедные мальчишки просто выли. Их заставляли петь гимн Беларуси и при этом их избивали. Это то, что мы слышали из окон каждую ночь. Кровь стыла в венах от того, что мы слышали каждую ночь.

— Сколько суток вам дали?

— Десять, но сегодня, каким-то волшебным образом приехали неизвестные люди, которые сказали, что здесь творится непонятно, что [… ] они приехали, вызвали нас всех, провели беседу, дали бумаги, что мы знаем, за что мы были задержаны, и сказали: «Идите, домой».

В 1.20 ночи возле ЦИП появился замминистра внутренних дел Александр Барсуков. Он переговорил с фотографами и быстро пошел к черному джипу, не остановившись возле тех, кто тут собрался. Журналисты поинтересовались, сколько задержанных сегодня отпустят.

— Всех, — сказал он на ходу. И добавил: «Издевательств не было».

За полтора часа мы насчитали около 10 карет скорых, которые подъезжали к Окрестина.

Напомним, за время протестов после выборов было задержано больше 6700 человек, многие были избиты, более 250 оказались в больницах, два человека погибли...»

Очевидно, что белорусы не забудут ТАКОГО. Не простят. Не поймут. Власть карателей обязательно сменится. Иначе и быть не может. И каждая сволочь ответит по закону.

Очень хочется в это верить...

НЕОБХОДИМОЕ ДОПОЛНЕНИЕ

По свидетельству очевидцев, омоновцы бравируют тем, что получают нынче не 900 рублей, а пять тысяч. В переводе на российские рубли - это сто пятьдесят тысяч. Лукашенко таким образом не жалеет денег на свои зондер-команды и тонтон-макутов.

КСТАТИ

А как насчет угрозы коронавируса в белорусских тюрьмах, где заключенные сутками стоят плечом к плечу, а воздух в камеры идет лишь через открытое окошко в двери, через которое обычно дают еду? Или заражение ковидом - дополнительная опция в арсенале карателей?