Михаил Федотов

Стихли раскаты праздничного салюта. Растаял в небе рой воздушных шариков цветов российского триколора. Кто на радостях выпил, протрезвел. Вернулась обыденность, а с ней и недоуменный вопрос: что, собственно говоря, мы праздновали 12 июня 2005 года?

Вопрос тем более закономерный, что праздник этот государственный, словно подпольщик, уходящий от слежки, уже не раз менял свое имя. Сначала, в 1994 году, президент Борис Ельцин объявил 12 июня Днем принятия Декларации о государственном суверенитете РФ. Потом этот праздник стали называть Днем независимости и, наконец, теперь – согласно Трудовому кодексу – мы отмечаем День России. Пожалуй, последний вариант самый удобный: патриотично и неопределенно.

Напротив, первоначальный вариант плох своей конкретностью. Зачем в наше размеренное время ворошить воспоминания о тех пятистах с небольшим словах, что знаменовали завершение перестройки и начало революции? Действительно, сегодня уже никому не придет в голову всерьез говорить о решимости России «создать демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР» или о том, что разделение властей является «важнейшим принципом функционирования» государства. В нынешней системе вертикально интегрированной «демократии» этот принцип толкуется исключительно в смысле распределения между отдельными «ветвями» обязанностей по выполнению указаний кремлевского «ствола».

Не иначе как насмешку или подрывную пропаганду можно сегодня расценить и слова Декларации об обеспечении «каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь, свободное развитие и пользование родным языком, а каждому народу – на самоопределение в избранных им национально-государственных и национально-культурных формах». О цене этих обещаний можно поинтересоваться не только у жителей Чечни, но и в Татарстане, пытавшемся вернуть себе всего лишь старый алфавит. А чем обернулось на деле «исключительное право народа на владение, пользование и распоряжение национальным богатством России»? Сначала – олигархическим захватом всего, что плохо лежит, но дорогого стоит; теперь – таким же олигархическим переделом добычи.

Среди пятисот слов декларации было и требование «существенного расширения прав автономных республик, автономных областей, автономных округов, равно как краев и областей РСФСР». Отчасти сбылось: сначала регионы попытались взять больше, чем реально могли осилить, но потом одумались, начали выстраивать договорные отношения с центром. Казалось, уже забрезжили контуры вполне работоспособной федерации. Но сегодня и этому процессу приказано повернуть вспять, хотя очевидно, что усиление централизации – верный путь к дезинтеграции.

Увы, и в международном своем разделе декларация отстала от веяний времени. Слова о «готовности жить со всеми странами и народами в мире и согласии, принимать все меры к недопущению конфронтации» даже чересчур ярко контрастируют с теми волнами антиамериканской, антиевропейской, антигрузинской истерии, которые как по команде прокатываются по государственным СМИ, замусоривая общественное сознание.

Короче, в декларации все больше становится слов, о которых лучше и не вспоминать. Ах, как было бы здорово признать ее утратившей силу, но нельзя – скандал. Придется постепенно стирать ее из памяти, чтобы по прошествии еще какого-то времени школьные учителя и телевизионные дикторы объясняли новым поколениям россиян, что 12 июня является главным праздником потому, что в этот день президент вручает Государственные премии. Только и всего.



Автор – министр печати РФ в 1992–1993 гг., секретарь Союза журналистов России.




Игорь Ванденко: «Забытый» юбилей