В тротиловом эквиваленте

В нынешний понедельник Мосгорсуд выслушал мнение гособвинения о том, какое наказание должны понести обвиняемые по делу о взрыве на Черкизовском рынке. Двумя неделями ранее присяжные единогласно признали подсудимых виновными в убийстве пятнадцати и покушении на жизни еще нескольких десятков человек. «Снисхождения не заслуживают», – с этим вердиктом присяжных гособвинение согласилось. И попросило суд приговорить четверых обвиняемых к пожизненному заключению, еще четверых – к тюремным срокам от двух до 25 лет. Приговор будет оглашен 15 мая.

Главная версия следствия на суде подтвердилась: теракт на почве национальной ненависти. Совершили его члены военно-патриотического клуба «Спас», одержимые стремлением очистить Москву от инородцев. До сих пор ксенофобия выражала себя пресловутым «понаехали тут». Теперь выражается в тротиловом эквиваленте. Что нам делать с такой ксенофобией – бытовой, но уже начиненной взрывчаткой?

…На Московском саммите СНГ, последнем, в котором Владимир Путин участвовал как глава государства, российский лидер признал, что «граждане стран СНГ, в том числе в России, сталкиваются подчас с проявлениями ксенофобии, нетерпимости и даже с преступными посягательствами на их жизнь». «Мы сожалеем, – сказал Путин, обращаясь к участникам саммита, – и сделаем все для того, чтобы преступники были найдены, изобличены и наказаны. Будем бороться с этим неизменно и постоянно».

Надо заметить, Владимир Путин уже как минимум во второй раз принес извинения главам других государств все по тому же поводу. В январе 2005 года лидеры стран, пострадавших от нацизма, приехали в Краков отметить 60-ю годовщину со дня освобождения Освенцима советскими войсками. Телекамеры запечатлели и российского президента, возлагающего поминальную свечу к надгробиям жертв холокоста. Не осталось за кадром и выступление Путина, и в частности, такой его фрагмент: «Канцлер ФРГ сказал, что ему стыдно за прошлое. Но это прошлое. А сегодня? Многим из нас должно быть стыдно за сегодняшний день. Споры этих болезней, к сожалению, не уничтожены. Даже в нашей стране, в России, которая больше всего сделала для борьбы с фашизмом, для победы над фашизмом, даже в нашей стране сегодня мы, к сожалению, видим проявления этих болезней. И мне тоже стыдно за это. Должен сказать, Россия всегда будет не только осуждать любые проявления подобного рода, но и будет бороться с ними силой закона и общественного мнения».

Как Россия борется с проявлениями подобного рода? По тому, что мы наблюдаем в каждодневной реальности, назвать это борьбой, увы, затруднительно. Ксенофобией подчас заражены даже представители власти. По данным социологов, уровень ксенофобии, например, в милицейской среде даже выше среднеобщественного. Известен и случай, когда местные парламентарии сблизились с радикальными националистами не только идеологически, но и организационно. Это когда саратовская региональная организация «Русского национального единства» была принята в общественный совет при областной Думе. Ранее баркашовцы входили в общественно-консультативный совет при мэре Саратова. Собирались даже пополнить собой общественную палату при губернаторе.

Поведение уличных ксенофобов нередко вдохновляется поведением статусных политиков. Я помню, как в Госдуме третьего созыва возникла постыдная дискуссия о том, надо ли почтить память жертв холокоста. Голосовали вставанием. Поднялись только пара десятков депутатов. Так российский парламент продемонстрировал стране и миру свое отношение к нацизму. Это было 19 апреля. А 20-го числа, в день рождения Гитлера, там же, в сотне метров от Госдумы, бритоголовые блюстители расовой чистоты осуществили «этническую зачистку», всадив нож в молодого чеченца. То есть сначала высказались парламентарии, а на другой день – улица. Мне представляется не случайным, что эти два «высказывания» оказались сопряженными и во времени, и в пространстве.

Предложения усилить уголовную ответственность за преступления на национальной почве звучат постоянно. Но специалисты-криминологи не верят в действенность карательных мер. Карательный ресурс, по существу, исчерпан. Кроме того, в делах с как будто бы очевидной национальной подоплекой очень трудно доказать эту самую подоплеку. Как докажешь, имелась ли тут цель, а тем более мотив, если мотивация преступления порой не сознается даже самим преступником?

Но что бы там ни выкрикивали участники «русских маршей», националистической истерии как массового психоза в России нет. Ее раздувают. Вожди радикалов – для достижения своих политических целей. Народные витии – для выплескивания недовольства жизнью. Это недовольство трансформируется в лозунги, понятные маргинальной части населения. Отношения накаляются вовсе не между нациями. Они накаляются в обществе, где немало противоречий (например, 15-кратный разрыв между 10% самых бедных и 10% самых обеспеченных). И проявляются то в форме агрессивной ксенофобии, то в виде религиозного экстремизма. Радикализация протестных настроений таким образом просто приобретает уродливую форму.

В многонациональной России подружить грузина с русским, таджика с армянином не проблема. Проблема – создать в стране такой общественный климат, когда недовольство условиями жизни не выражалось бы в межэтнических столкновениях, а новому президенту России не пришлось бы извиняться перед главами других государств за поведение своих соотечественников.

Автор – публицист, политический обозреватель