«Мочить в сортире – сокровенное желание россиян»

– Наталья Валентиновна, недавно вышла книжка «крылатых» фраз президента Путина. Как вы думаете, эти выражения, собранные в книге, действительно случайно сорвались с языка главы государства или эти «экспромты» были заготовлены?

– Крылатые выражения действительно можно создавать специально. Существуют правила, по которым они строятся: мысль, выраженная через образ, парадоксальность, краткость, эмоциональность, особый строй предложения. Для успешного результата важно также понимать, кому предназначается фраза, осознавать цели и последствия. Политик такого уровня, как Путин, не может обходиться без заранее подготовленных высказываний. Слишком велика ответственность за каждое слово. Но президент также не может все время быть застегнутым на все пуговицы. И порой у него прорывается то, что сидит глубоко внутри. Особенно если человек устал, раздражен или хочет избавиться от собеседника, закончить разговор. Хотя и это бывает игрой. Иногда такие фразы звучат удачно, иногда – не очень.

– «Мочить в сортире» прозвучало удачно?

– Очень удачно. Тут хитрость в том, что речь идет совсем не о сортире, здесь другая тема, другие акценты, это выражение некой сокровенной идеи. Да, первой реакцией у многих людей было отторжение. Мол, это грубо, вульгарно и политически неуместно. Но потом эти слова стали крылатыми, отразив желание значительной части населения нашей страны. Вот и вы вспомнили именно эту фразу.

– Путинские афоризмы популярнее, чем были в свое время ельцинские?

– Путинские более осмысленны, точнее попадают в наш менталитет. И поэтому они будут жить долго. Возможно, даже дольше самого Путина. А ельцинские афоризмы уже почти забыты, стали архаизмами, это уже история.

– А афоризмы Черномырдина?

– Из них, я думаю, останется всего одна фраза про «хотели как лучше, а получилось, как всегда». Потому что только это попало в точку, отразило нашу национальную черту, которую мы себе прощаем и за которую мы себя любим. Теперь эта фраза стала крылатой и уже не имеет к Черномырдину никакого отношения. Источник забудется, фраза будет жить.

– Замгенпрокурора Владимир Колесников тоже хочет войти в историю, когда сожалеет, что прокуратура не может дать Ходорковскому больше 10 лет, хотя срок назначает суд, а не прокуратура? Или когда предлагает сажать за ваххабизм или наказывать преступников за то, что они сами не являются в милицию и вынуждают людей в погонах разыскивать себя.

– Здесь могут быть разные ситуации и разные цели. Это и проверка готовности населения или какой-то его части воспринять сказанное. И попытка породить «брожение умов», так как в любом абсурде человек ищет некий смысл, подтекст. Или это продолжение разговора, начало которого мы с вами не слышали. Наконец, это просто способ манипулирования журналистами. Вам дают тему, и вместо того, чтобы сказать себе, что это не имеет смысла и что не стоит об этом думать, вы обсуждаете брошенную фразу, пишете о ней статью. Вам дали игрушку, и вы играете, вы заняты, вы не отвлекаетесь на что-то другое, более серьезное. И у вас создается ощущение исполненности своего долга.

– А что мне тогда делать? Искать настоящую игру?

– Разумеется. Ведь если сообщение не содержит информацию, зачем о нем говорить? Если вы понимаете, что этого не будет никогда, что никогда не будут сажать за ваххабизм, что никогда прокуратура не будет никому «давать срок», то можете просто отметить, что есть такой человек, который славится такими высказываниями. Но разбираться в них не имеет никакого смысла. Такие ньюсмейкеры похожи на студента, который не выучил задание и начинает рассказывать про всякие посторонние вещи – про бабушку, про трамвай, про птичку. С ним можно обсуждать птичку, и получится замечательный разговор. Но на главное времени уже не останется. Поэтому журналист не может быть только сосудом, который предлагает себя для заполнения. А многие нынешние журналисты ходят на пресс-конференции и отражают действительность через ее отражение другим человеком.

– Кстати, об отражении. Многие говорят, что общение с Путиным напоминает общение с зеркалом. Он очень точно подстраивается под собеседника, и каждый воспринимает его, как себя. Это так?

– Я не могут делать выводы на основе одних ощущений. А речевых стратегий Путина я не изучала и серьезных исследований по этой теме не знаю. Техники речевых подстроек описаны в учебниках, и любой может ими воспользоваться. А насколько Путин владеет этими техниками? Хороший политик должен ими владеть, это часть его профессии.

– А Жириновского можно назвать гением общения?

– Конечно. Жириновский обладает необыкновенным ассоциативным мышлением, силой убеждения, внутренней энергией. В общении он сразу же занимает доминантную позицию. И в эти моменты вы забываете обо всем и приходите в себя только в конце разговора. Жириновский – манипулятор самого высокого класса. Вам только кажется, что он с вами общается. А на самом деле он говорит лишь о том, что сам считает нужным, хитро подменяя тему. Вы можете начать с ним разговор, к примеру, о новой книге. А к концу разговора вы поймете, что говорили не о книге, а о полетах спутников.

– То есть в передаче Владимира Соловьева «К барьеру» победить Жириновского невозможно?

– Невозможно. Даже не мечтайте. Здесь надо быть вторым Жириновским, и тогда это будет битва титанов. И еще. Выступления Жириновского – это коммуникация формами, в которых может вообще не быть никакого смысла. Или смысл на уровне абсурда, близкого к бреду. Но это не имеет никакого значения, здесь важен сам процесс. Жириновский не собирается изменять ваше мировоззрение. Его цель – чтобы вы после общения с ним сказали: «Как все было здорово!» И вы так скажете.

– Лидеры правых, на ваш взгляд, успешные коммуникаторы?

– Нет. Манера общения Григория Явлинского неизбежно должна была привести его партию к сегодняшнему результату. Потому что для него в общении важна только информация, чистое оповещение, и ничего больше. Здесь нет диалога, нет эмоций, языка как бы не видно, он «прозрачен» и не мешает смыслу. И за таким политиком пойдут только те люди, которые не нуждаются в том, чтобы их куда-то вели. И как только информация перестает быть для них значимой, они прекращают слушать такого политика. Ирина Хакамада – более успешный коммуникатор. Женщины вообще обладают большей гибкостью в общении, более эмоциональны. Но общая проблема правых политиков заключается в том, что они не идут на контакт, не вступают в диалог. Для них это как бы не очень важно. И когда Хакамада говорит, что она будет решать проблемы народа, ей не веришь.

– Почему?

– Потому что она людей ни о чем не спросила. Путин даже в выступлениях с трибуны использует множество конструкций для установления контакта с людьми. Он задает людям вопросы. Причем это разные вопросы, и реальные, которые требуют ответа, и те, на которые ответ он уже знает. Но все равно вы вступаете в диалог. А Хакамада никого ни о чем не спрашивает. Она сама уже все знает.

– А лидеры коммунистов?

– Геннадий Зюганов общается с людьми в рамках советской традиции. Это разговор человека, занимающего определенное место в иерархии, с простым народом, который он за собой куда-то поведет. К тому же его речь очень нескладна, он не обладает ярким словом. Создается ощущение, что он постоянно испытывает проблемы с тем, чтобы облечь свои мысли в слова, его слушаешь, как будто едешь по ухабам.

– Дмитрий Рогозин хороший оратор?

– Дмитрий Рогозин владеет навыками дискуссионной борьбы. Но есть разные виды спора – спор ради истины, спор ради самоутверждения и спор ради уничтожения противника. И мне кажется, для Рогозина главное – не выяснить истину, а уничтожить своего противника, унизить его, дискредитировать. И поэтому он, будучи очень образованным человеком, совершенно свободно использует грубые слова, сниженную просторечную лексику.

– Сергей Глазьев – его интеллигентный антипод?

– Нет. Я видела Глазьева в ситуации кризиса, когда он выходил из объединения «Родина». Он вел себя тогда точно так же, как Рогозин.

– В одной популярной телепередаче после выступлений политиков к микрофону выходят зрители, и всегда выясняется, что никто из выступавших их ни в чем не убедил. Почему так?

– Потому что никто не собирался их ни в чем убеждать.

– Даже те политики, которые зависят от избирателей?

– А правда ли то, что политики зависят от избирателя? Это избиратели зависят от политиков, когда надеются, что те выполнят свои предвыборные обещания. А политики общаются с публикой, как с объектом манипулирования. Ну, поговорят люди с возмущением у свободного микрофона. А завтра все забудут и на выборах повторят старые ошибки.




Крылатые фразы ведущих российских политиков
67% россиян хотят уничтожения Шамиля Басаева
Реформы еще не надоели?