Posted 13 января 2005,, 21:00
Published 13 января 2005,, 21:00
Modified 8 марта, 09:34
Updated 8 марта, 09:34
Станислав Белковский
– Виктор Ющенко вот-вот официально станет президентом Украины. Насколько такому исходу затянувшегося выборного противостояния способствовали ошибки российских политологов, работавших на Януковича?
– Ошибка многих российских политологов в том, что они не сумели понять главного – этот результат был предрешен изначально. Буквально с того момента, когда стало известно, что соперником Ющенко станет Янукович. Если бы в этой роли выступил, например, Сергей Тигипко, председатель Национального банка Украины, или Владимир Радченко, секретарь Совета национальной безопасности и обороны, все могло сложиться совсем иначе. Янукович же был обречен на поражение. Причем отнюдь не только и не столько в силу своего криминального прошлого. Дело в том, что природа украинской государственности, украинской политики качественно иная, нежели в России.
Украина – государство новое. Соответственно нет единой политической нации, есть несколько субнаций. При этом деление на Запад и Восток, о котором принято говорить, достаточно условно. На Украине значительно больше политико-ментальных зон. И между этими зонами на сегодня существует консенсус безразличия, то есть они не объединены какой-то общей идеей или проектом или даже общими ценностями. Они объединены представлением, что государство не должно мешать им жить своей жизнью. Донецку нет дела до Львова, а Львову – до Донецка. И в такой ситуации лидер, являющийся носителем некой жесткой схемы, выразитель жестких клановых интересов, абсолютно неприемлем. А Янукович ментально, ценностно олицетворял Донбасс. Речь фактически шла об установлении диктатуры Донбасса над всей Украиной, чего остальные ее части не могли признать ни при каких обстоятельствах.
Кроме того, ошибка политтехнологов состояла в том, что они переоценили роль собственно России. Потому что в отличие от ситуации 10–13-летней давности, уже ни о каком распаде Украины и присоединении к России некоторых ее регионов речи не идет. И региональные элиты, в том числе Востока и Юга, вовсе не собираются становиться частью нашей вертикали власти. Короче говоря, нет никаких внутренних движущих сил, которые могли бы привести к тому, что часть Украины присоединится к России. А потому и влияние России не могло быть определяющим на выборах.
– Таким образом, заявления лидеров восточных регионов о возможности образования автономии и даже вероятности ухода «под руку Москвы» – чисто декоративные акции?
– Это чистый пиар, не имеющий никакого отношения к реальной политике. И, заметьте, как быстро все сошло на нет, никакого развития, никакого продолжения этой темы. Таким образом, ошибки политологов и администрации президента России были не столько технологическими, сколько политическими.
Кстати, абсолютно не было принято во внимание, что Леонид Кучма вовсе не стремился отдать власть Януковичу. Его задачей было использовать последнего как таран, который вынудит оппозицию пойти на политическую реформу, необходимую Кучме. И именно в этой роли Янукович был абсолютно органичен и правилен, потому что у него были свои собственные серьезные финансовые и аппаратные ресурсы, и он был готов идти достаточно далеко для достижения своих целей. Но при этом очень многие люди в окружении Леонида Кучмы, люди лояльные и обязанные ему своей карьерой, поддерживали Ющенко только потому, что не хотели прихода к власти Виктора Януковича. А Россия всего этого просто не поняла в силу недостатка аналитических мощностей в администрации президента.
Ну а кроме того, конечно же, нельзя было так агрессивно вести кампанию, потому что это вызвало огромное отторжение на Западе и в Центре Украины и серьезно дискредитировало Россию.
– Вы в отличие от большинства своих коллег работали на Ющенко?
– Победа Ющенко была неизбежна, от меня ничего не зависело. Я только эту победу прогнозировал и говорил об этом публично. И еще, я пытался донести до украинской элиты мысль, что не нужно видеть воплощение России в российском политтехнологе, который рассуждает в киевском ресторане – мол, если что не так, мы Ющенко убьем. А такие разговоры реально были еще в июне. И хотя я отнюдь не считаю, что Россия каким бы то ни было образом причастна к отравлению Ющенко, но когда отравление стало очевидным, это очень сильно ударило по позициям России. Поскольку многие припомнили эту пьяную политтехнологическую болтовню на тему «если что – убьем».
А к технологии победы Ющенко я не имею никакого касательства. Потому что основной технологией был Майдан, то есть революция. Но революцию устроил, разумеется, не я.
– Кого же в Кремле теперь назначат крайним за поражение?
– А Кремль не признает своего поражения. Там считают, что все делали правильно. Подняли Януковича из грязи до недосягаемых высот. Просто вмешалась Америка, а против лома нет приема. При этом игнорируется, что в таком сюжете, как президентские выборы, вторых не бывает. Не важно, сколько цифр ты перепутал в номере телефона – семь или одну, все равно ты попадаешь не туда. Так и здесь: не имеет значения, что Янукович так высоко поднялся, важно, что он проиграл. И колоссальные ресурсы, инвестированные Россией в него, пошли прахом.
И я имею в виду не только чисто финансовую составляющую, но и политическую. Стоит вспомнить визиты Владимира Путина на Украину, его прямую поддержку Януковича. Естественно, если называть вещи своими именами, придется учинять среди президентских советников форменный погром. Погромов никто не хочет, потому поражение и не признается.
– Тем не менее провал, признается он или нет, наверное, не может не оказать влияния на расстановку сил в пресловутой «войне кремлевских башен»?
– Видите ли, ситуацию во власти не стоит упрощать. Там нет двух или трех кланов. На самом деле, их 7–8. А некоторые из них состоят из одного человека. Так называемые «питерские силовики» были едины до момента отставки Волошина. Сразу после того, как она произошла, все скрытые противоречия между ними вышли на поверхность. И сегодня некой единой силовой команды не существует, каждый работает на себя. Но при этом вся власть сконцентрирована в руках президента. Тут никаких иллюзий быть не должно. Ни одно решение не принимается без его ведома. При Волошине такое было возможно, но не сейчас.
– Кое-кто из ваших коллег в последнее время принялся стращать Кремль «призраком оранжевой революции», который, якобы, может добрести до Москвы. Насколько эта угроза реальна?
– В России сейчас нет политического субъекта, который мог бы прийти к власти «через Майдан». Все сегодняшние оппозиционеры абсолютно интегрированы в систему. Любой политик, пусть он самый завзятый критик Путина, не может жить без государственной дачи, машины с мигалкой и приглашения на кремлевский прием.
Тем не менее «оранжевый призрак» действительно многих пугает. Потому что у власти нет никаких технологий взаимодействия с народными массами. Ведь она не умеет донести до народа какое-то сообщение, которое было бы ему абсолютно понятно. И в общении с людьми совершается ошибка за ошибкой. Взять ситуацию в Карачаево-Черкесии. Нет, чтобы снять Батдыева, сказать народу: «Видите, плохой президент был, а вот сейчас мы вам дадим хорошего». Напротив, власть взяла на себя всю моральную ответственность за Батдыева. Таким образом, если народ останется недоволен тем, как разрешится ситуация, кто станет объектом народной ненависти?
Нечто подобное было при Горбачеве. Сначала люди винили вторых и первых секретарей обкомов, потом секретарей ЦК, а затем, к 90-му году, самого Горбачева.
Следует иметь в виду, что с середины 90-х годов шло вытаптывание, изгнание подлинно интеллектуальных сил из системы исполнительной власти. Олигархи, убирая ярких людей, тем самым исключали, как им казалось, возможные претензии на власть и собственность со стороны новых генераций. Вот они и довытаптывались. Сегодня нет людей, которые в состоянии реально оценивать происходящее. И тем более контролировать процесс, когда речь идет не о виртуальном управлении, а о политике «улиц и площадей».
– Подобные высказывания достаточно неожиданно слышать от человека, который ассоциируется с силовиками во власти.
– Я дружу со многими силовиками – может быть, не с теми, кого вы конкретно имеете в виду. Другое дело, что я не работаю по заказу. У меня есть свое видение, свои концепции, я их предлагаю. И если политики и чиновники их поддерживают, я им за это очень благодарен.
– В частности, в свое время с интересом было воспринято ваше видение роли Ходорковского в российской политике. Вы, кстати, удовлетворены тем, как развиваются события вокруг ЮКОСа?
– Нет. Я был удовлетворен в прошлом году. Я считал, что следствием дела ЮКОСа стало то, что был поставлен вопрос о социальной ответственности бизнеса, о том, что надо платить налоги. И считал, что это дело должно было быть использовано для решения трех вопросов. Первое – легитимация приватизации. То есть собственники остаются те же, но они должны выплатить существенную компенсацию стране и обществу, поскольку приватизация была почти бесплатной. Второе – смена элит. Нужно убрать элиту 90-х и открыть шлюзы для вхождения новых генераций во власть, на ключевые политические и экономические позиции. Третье – изменение самой философии власти, которая из власти, обслуживающей крупный капитал, должна стать властью, работающей во имя интересов большинства народа.
И ни одну из этих задач не решили. Тем самым было дискредитировано и «дело ЮКОСа». Оно превратилось просто в передел собственности и в уничтожение конкретных физических лиц, что, на мой взгляд, есть полная профанация изначальной идеи. И я знаю, что многие люди во власти, которые поддерживали это дело вначале, сегодня очень не хотят с ним ассоциироваться.
Кстати, изменилось и мое отношение к Ходорковскому. Во многом после его статьи о кризисе либерализма в России. Он вполне может стать политическим лидером следующего поколения, потому что он уже прошел все, ему бояться нечего.
– Многие, напротив, считают, что эта статья скорее дискредитировала Ходорковского. И, кстати, ее авторство молва приписывает вам.
– Приписывают вчерашние апологеты главы ЮКОСа, чтобы доказать, что Ходорковский-де писал статью не сам. Я к статье никакого отношения не имею. Но не скрываю, что являюсь горячим сторонником этого текста. Благодаря ему Ходорковский вывел себя из категории обычного субъекта либеральной тусовки 90-х годов в совершенно новое качество, новое политическое измерение. И я считаю, что его шансы стать серьезным политиком – не обязательно завтра, а в перспективе – существенно повысились.
– И в заключение, поскольку говорим мы с вами в канун Старого Нового года, ваш политпрогноз на 2005-й?
– Сейчас во власти царит определенная растерянность. Это объясняется отсутствием понимания логики исторических процессов. Условно говоря, если человек не знает, что водка вредна для печени, то он может ее долго пить, а потом, когда неожиданно заболевает печень, он не знает, отчего это случилось и как с этим бороться. Вот именно в рамках такой логики действовала российская власть на протяжении многих лет.
Но тем не менее 2005 год не сулит катастрофы для власти. Серьезный кризис будет вызревать как минимум еще два года. Правительство Фрадкова в наступившем году будет отправлено в отставку, потому что нынешний премьер не справился с задачей, стоявшей перед ним. Смысл замены Касьянова на Фрадкова был двоякий. С одной стороны – назначить премьера, который был бы техническим придатком Кремля и не имел бы собственной позиции. С другой – предполагалось, что он возьмет на себя ответственность за непопулярные и непродуктивные шаги. Ни первая, ни вторая задачи не решены. Фрадков часто, путем бюрократического саботажа, уходит от выполнения кремлевских поручений. И уж точно не берет на себя ответственность за них.
Спрашивается, зачем тогда он нужен? Я думаю, что на смену ему придет человек типа Дмитрия Козака. Не обязательно он сам, но подобный персонаж, готовый без страха и упрека, с открытым забралом идти в бой за то, что говорит Кремль, независимо от того, продуктивно это или нет. Все, что делал тот же Козак, как раз этим и характерно. Он провалил судебную реформу, Приднестровское урегулирование. Он не понимал сути вопросов, но исполнял задачу от и до, ни секунду не колебался, брал на себя всю ответственность.
Здесь, кстати, вспомнить анекдот: «Некий бизнесмен читает объявление: машинистка – 1000 знаков в минуту. Он поражается и звонит по указанному телефону. Спрашивает: «Что, неужели, правда, можете?». А девушка отвечает: «Мочь-то могу, но в результате такая ерунда получается». Вот подобный человек, скорее всего, и станет премьером.
Кабинет раскололся