Разноцветная эволюция

А поутру страна проснулась с мучительным вопросом: «И что это было?»

От Москвы до самых до окраин граждане, осознавшие себя в ответе за все, что происходит в родной стране, совместными усилиями написали новую страницу в истории государства. Теперь пришло время прочитать это написанное 10 декабря впопыхах и скорописью в 80 митинговых городах коллективное сочинение. Свести это народное творчество к одному знаменателю и соизмерить с числительным составом участников. Что и говорить, задача не из легких.

Субботним утром все граждане, инфицированные «вирусом Чурова», пребывали в горячечном ожидании предстоящей очистительной операции, которая была назначена на середину дня в не зависимости от реформированного часового пояса. И хотя инфекция была четко диагностирована, у пациентов оказались поражены разные органы. Одни с блеском в глазах утверждали, покидая дом, что идут на революцию. Другие, почесывая кулаки и бицепсы, обещали шумную бузу и баррикады. Но большинство неравнодушных граждан, как оказалось, шли в неизвестность, даже не догадываясь, во что выльется это хождение в народ.

О политической неоднородности растревоженной публики красноречиво говорило разноцветье поднятых знамен и полотнищ, а лозунги с требованиями к властям охватывали весь мыслимый спектр человеческих желаний. Выдумки и острой сатиры на самодельных плакатах и листочках бумаги было в изобилии. От длинного перечня добродеяний «Мир.Гуманность.Честность.Вера. Любовь» до почти крамольного «Я не голосовал за этих сволочей. Я голосовал за других сволочей. Требую пересчета голосов».

Но больше всего меня поразил не арочный плакат на «Лужковском мосту», призывавших членов известной партии вернуть народу выборы, а написанное на обрывке ватмана признание в руках бедно одетой женщины «Я школьный учитель, и сегодня мое место работы – здесь». Она пришла на Болотную площадь в то время, когда все столичные педагоги были экстренно вызваны в школы, чтобы под их бдительным присмотром дети «неспокойной» Москвы писали какую-то внеплановую контрольную работу. И мне тогда почему-то очень захотелось, чтобы моему внуку Севе давала знания именно эта смело прогуливающая нелепый школьный урок скромная учительница.

И таких сугубо индивидуальных оппозиционеров, не охваченных никакими политическими платформами, не спаянных никакими партийными узами, как оказалось, в стране несравненно больше, чем всех записных и незарегистрированных завсегдатаев политических трибун и сходок. Этот феномен, родившийся из ничего и буквально на глазах оторопевших политиков-профессионалов, еще будет долго и внимательно изучаться. И пусть не обольщаются организаторы протестного митинга на Болотной площади, что это только благодаря их призывам и усилиям удалось разбудить страну от безверия и апатии. Куда в большей мере имеют право претендовать на пальму первенства в этом соревновании депутаты Госдумы от ныне правящей политической партии. Это они так обкорнали и урезали избирательные права россиян, что единственным способом во всеуслышание заявить о своих жизненных предпочтениях для многих граждан стали улицы и площади городов – последнее отведенное им место для дискуссий.

Обычно такая конфигурация демократии заканчивается крупными социальными и политическими потрясениями. В России, пережившей только за одно столетие с десяток революций и контрреволюций, это особенно памятно. В последние 20 лет в России много говорилось о необходимости создания в стране гражданского общества – самого серьезного врага любой революции. За эту работу брались и сверху – в Кремле, и снизу – в различных правозащитных организациях. Искусственного оплодотворения этой идеи в России ни у кого не получилось. Потому что вся российская история прыгала от мятежа к мятежу, от бунта к бунту, от революции к революции. Места и времени для нормального эволюционного развития общества как бы не оставалось.

И вот она явилась. Нежданно и негаданно. В лице самоорганизованной толпы, по ходу дела воспитывающей и смиряющей экстремистов и другие «горячие головы», пытавшихся файерами поднять революционный градус настроений. В лице добродушно улыбающихся и по-джентльменски предупредительных стражей порядка, в поведении которых, по крайней мере, в субботу и в Москве, не угадывалось ничего ментовского. Уже только два состояния этих крайних полюсов уличной демократии позволяют верить и надеяться, что это было не разовое исполнение ролей, а нечто большее и долговечное.

Символичным образом начала эволюционного развития России должен стать пламенный политик Эдуард Лимонов, заклинающий на площади Революции, что «нас не загонишь в болото». Действительно, никто никого не гнал на Болотную площадь. Все пришедшие на митинг граждане дружными рядами проследовали к разрешенному властями месту проведения мероприятия. В конце концов потянулись за ними и твердые национал-большевики. И только Лимонов остался на площади Революции в компании каменного Маркса. В этот момент одинокого революционера пожалели даже полицейские, не обратив никакого внимания на некоторые изъяны в поведении записного смутьяна и бунтаря.

Уверен, сегодня утром, придя на работу, многие будут задавать вопрос сослуживцам: «Так что же это было в субботу?» Ответы, конечно, будут самыми разными. Одни с нескрываемым сожалением зафиксируют факт профуканной революции, другие лишь неопределенно пожмут плечами. Не знаю, многие ли россияне догадались поздравить друг друга с новой красной датой календаря – долгожданным днем рождения гражданского общества в России. Но верю, что 10 декабря 2011 года останется в истории страны не просто пожелтевшим листком отрывного численника.